Исцеление любовью

У Рэнсома сложилась теория: видимо, виновник – какой-нибудь клерк из конторы поверенных. А может, даже кто-то из поверенных. Кем бы он ни был, у него есть пристрастие к азартным играм – скорее всего, карточным, а может, и на бегах. Или же любовница, которая дорого ему обходится. А может, он решил, что достоин большего, нежели скудное жалованье, которое платят ему работодатели. И он начал таскать понемногу, мелкими суммами, там, где никто его не заподозрил бы. А когда его выходки прошли незамеченными, отважился играть по-крупному.

А потом ему представился шанс прибрать к рукам самую крупную добычу.

Поверенные старого графа Линфорда наверняка обо всем расспросили, покупая замок Гостли для его крестницы. Разумеется, обратись они с таким предложением напрямую, их ждал бы отказ. Всем и каждому известно, что Рэнсом ни за что не согласился бы продать замок, принадлежавший его предкам. Но неизвестный вор подделал бумаги, лично доставил их прикованному к постели Линфорду и выманил у умирающего старика кругленькую сумму.

Пока что это были лишь домыслы, но по сравнению с любыми другими они выглядели правдоподобно. И если Рэнсом не обманулся в своих догадках, это означает, что сделка недействительна.

В самое ближайшее время Иззи Гуднайт останется без дома. Снова.

– Через считаные недели мы покончим с работой, – сказал он. – Вы уже думали, куда отправитесь потом?

– Об этом следовало бы спросить вас, – ответила она. – А я никуда не собираюсь.

– Напрасно. В том-то и дело, Гуднайт. Вы должны повидать мир. – Он сел и подался вперед, опираясь локтями о колени. – Войны закончились. Все, у кого есть деньги, вновь начинают путешествовать. Найдите какую-нибудь ворчливую старую развалину, которая не прочь отправиться в большое турне. Даму преклонных лет, которой нужна компаньонка, которая читала бы ей с выражением во время утомительных плаваний на кораблях, делала зарисовки обнаженных статуй для памятного альбома и дважды в день выгуливала ее моську. Вы могли бы побывать в Париже, Вене, Афинах, Риме…

Даже со своего места на диване он увидел, как ее пухлые, алые, как кларет, губы, изогнулись в улыбке. Это была первая за несколько дней улыбка Иззи, которую он разглядел.

– Увы, у меня нет знакомых среди богатых и ворчливых пожилых дам с моськами, – объяснила она. – Но путешествие могло бы получиться замечательным.

Значит, решено. У Рэнсома тоже не было знакомых среди престарелых путешественниц. Но он мог найти одну из них. Или, если понадобится, нанять пожилую актрису с Друри-лейн на роль тетушки Как-бишь-ее и оплатить путешествие от и до.

Иззи Гуднайт давно пора проститься с жизнью в чужих сказках. Пусть увидит мир, а не только пыльные замки и старомодные английские деревушки. Рэнсом не мог предложить ей то, в чем она нуждалась и чего заслуживала. Но хотя бы что-то он мог для нее сделать.

Приняв решение и вздохнув с облегчением, он проследил, как Иззи вынимает из кучи еще одно письмо, которому предстояло сократить время ее пребывания в замке еще на несколько минут. Еще одна песчинка проскользнула сквозь перемычку песочных часов.

Немного погодя она отодвинула письма.

– На сегодня все, – объявила она и радостно добавила: – Я иду переодеваться к ужину.

– Переодеваться к ужину?

Это что-то новое. Подобные формальности в замке не соблюдались. Иззи и мисс Пелэм ели в кухне, в компании Дункана, – по крайней мере, так полагал Рэнсом. Ему и в голову не приходило присоединиться к ним.

– Вчера мы закончили работу в столовой. Дункан, мисс Пелэм и я. И решили отметить избавление от пыли торжественным ужином. – Она поднялась. – Сегодня мисс Пелэм весь день составляла меню.

Рэнсом поскреб густую щетину на подбородке.

– А мне никто не сообщил.

– Я… – Ее голос смягчился, стал нежнее. – О, простите. Мне следовало вас предупредить. Вы обиделись?

– Что? – Он скрестил руки на груди. – Не болтайте чепухи. Если я испытываю какие-то чувства – кстати, это еще не значит, что они у меня есть, – то обида к ним не относится.

– Мы вовсе не планировали собраться в узком кругу, без вас. Разумеется, вы можете к нам присоединиться. Просто… вы же никогда этого не делаете. Никогда не ужинаете с нами.

День заканчивался, перед глазами Рэнсома сгущался туман. Иззи виделась ему как колеблющееся темно-серое пятно среди светло-серой мути. И он никак не мог понять, искренне она приглашает его или делает это из вежливости. Или из жалости.

Впрочем, неважно. Она права: в последнее время он не ел в присутствии других людей. И не без причины.

Рэнсом поднялся.

– Гуднайт, я благодарен вам за великодушное приглашение на ужин, оплаченный моими деньгами и приготовленный в моем замке, но…

– О, я прошу вас, приходите!

Эти слова вырвались у нее сами собой, но гораздо опрометчивее был жест, которым они сопровождались.

Она взяла его за руку.

И пожала ее обеими руками. Очень нежно. Словно он был упрямым ребенком, нуждающимся в сочувствии и ободрении.