Исцеление любовью

Димка, который слышал голос Сергея впервые за последние несколько лет, побледнел еще сильнее. Он встал с кресла и, подчиняясь своему инстинктивному чувству, зашел за Дашей в кухню. Его страх прорвался наружу и теперь заставлял его прятаться и бежать. Диди уже не думал о том, как это всё выглядит со стороны, что о нем подумают подруги. Он просто стоял за дверью кухни, как ребенок думая, что тут его не найдут.

Сергей зашел в комнату и, увидев жену, подошел к ней, поцеловал и спросил, как дети.

– Хорошо, – сказала она. – Сегодня лежат тихо.

– С чего бы это они утихомирились? – спросил Сергей, садясь в кресло.

– Спят, – ответила Юля.

В этот момент Даша вернулась в комнату и села возле подруги, сжав ей руку.

– Сережа, – сказала Юля. – К тебе тут кое-кто пришел. Один человек… Он очень хотел с тобой повидаться.

– Кто? – рассеянно спросил Сергей, размышляя, что сделать сначала: выпить кофе или переодеться.

Дверь кухни открылась, и оттуда появился Димка. Лицо его было бледным, он заламывал руки, а глаза готовы были вот-вот увлажниться. В первую секунду Сергей замер и даже не нашел в себе сил удивиться. Но спустя пару секунд брови его изогнулись, самообладание стало возвращаться, а сам он так сжал зубы, что губы превратились в тонкую линию.

Митя смотрел в глаза старшего брата, пытаясь отыскать там хоть искринку былых теплых чувств, но не видел. Глаза Сережи были холодны, как глаза чужого незнакомого человека и сейчас не сулили Димке ничего хорошего, кроме удобной больничной койки, на которую он мог попасть. Сердце Димы мучительно сжималось от того, что он видел.

Несколько секунд длилась эта немая сцена, достойная театральных подмостков, а затем губы Димы разжались и он шепотом (ни на что другое его голос сейчас был просто не способен) произнес:

– Прости.

У Сергея с первой же секунды, как он увидел Димку, внутри будто возникла стена. Твердая, непробиваемая и, казалось, вечная. Ничего эту стену сломать не могло. Но это слово и то, как Димка его произнес…

Сергей на несколько секунд будто оказался в комнате один. Будто не было Юли и Даши. Не было стоящего у дверей кухни Димки. Была только эта комната и его воспоминания. Воспоминания, которые приходили к нему в эти секунды. Все было будто во сне.

Сергей все так же продолжал сидеть в своем кресле, и ему по-прежнему было за сорок, но вот он отчетливо увидел, как к нему бежит мальчик шести лет в новом комбинезоне зеленого цвета и кричит: «Сележа! Сележа! Посмотли!»

– Мой маленький, какой ты у меня нарядный! – отвечает Сережа, заключая мальчика в объятия. Затем объятия разжимаются, Дима отходит назад, но на этот раз ему уже двенадцать лет, он в перепачканной грязью футболке, но абсолютно счастливый.

– Сережа, посмотри, какого окуня я для тебя поймал! – восклицает он, потрясая у Сережи перед носом только что пойманной им рыбой.

– Мой мальчик! – снова восклицает Сергей и обнимает младшего брата.

Когда объятия снова расцеплены, перед ним уже шестнадцатилетний Дима, который вернулся после своего Последнего Звонка.

– Сережа, – садится он перед братом на пол, – ах, Сережа, у меня есть секрет, который я могу рассказать только тебе! Ни маме, ни папе! На празднике девочка, которая мне нравится, посмотрела на меня… Ну ты сам знаешь как… Не так, как обычно. Но я сделал, как ты учил. Я не стал стесняться, подошел к ней и заговорил первым, а потом мы даже поцеловались. Сережа, по-серьезному! По-взрослому!

– Мой Митя! – восклицает Сергей и поздравляет брата с этой победой, крепко его обняв.

Но эти видения пропали так же внезапно, как и появились. Перед глазами Сергея опять появилось лицо Димы, который стоял напротив него. Сергей вернулся в реальность.

Перед ним стоит младший брат и умоляюще смотрит на него. Снегирев не знал, что отвечать, ибо за воспоминаниями приятными пришли воспоминания не очень приятные, в частности двухгодичной давности. А вместе с этим пришла и та боль, которую он тогда испытал. Сергей продолжил смотреть на брата, не изменяя выражения глаз.

– Прости, ни о чем больше тебя не прошу, – сказал Дима.

Сергей молчал.

– Я могу прожить без прощения матери, – продолжил Дима, – без прощения отца, но если старший брат меня не простит, я умру! Прости меня, Сережа, умоляю!

На Диминых глазах навернулись слезы, пока он медленно приближался к брату, произнося свою речь. Снегирев-старший поднялся на ноги. Дима сложил ладони, как перед молитвой, глядя на брата. Пару секунд Сергей смотрел на него, а потом повернулся, обошел кресло и остановился за ним спиной к Диме.

– Не поступай так со мной, Сережа, умоляю! – Дима резко подошел к брату и их разделял какой-то метр. – Не поступай так со мной!

Он сократил дистанцию еще на половину и упал на колени.

– Умоляю на коленях, – продолжил он, протягивая руки к локтям брата. – Умоляю, прости! Прости, Сережа, – по лицу его текли слезы.

– Скажи ему хоть слово, – попросила Юля, которой было ужасно непривычно видеть такого раздавленного Димку и такого жесткого и холодного Сергея.

Даша встала на ноги и помогла подняться Диме.