Исцеление от эмоциональных травм – путь к сотрудничеству, партнерству и гармонии

Девочку, раздетую догола, сажают на низкий стул. Несколько женщин удерживают ее и раздвигают ей ноги… Та, что проводит операцию – как правило, это женщина, опытная в этом деле – садится напротив девочки и кухонным ножом протыкает и разрезает капюшон клитора, а затем начинает его отрезать. Пока другие женщины вытирают кровь кусками ткани, она запускает ноготь в открывшееся отверстие и вырывает сам клитор. Девочка кричит от нечеловеческой боли, но те, кто ее держат, не обращают внимания на крики.

Клитор полностью удален. Присутствующим женщинам предлагается засунуть пальцы в кровавую рану и убедиться, что от клитора не осталось и кусочка… После этого женщина, проводящая операцию, снова берет нож и отрезает малые половые губы… Затем она быстрыми движениями соскабливает кожу со внутренних сторон больших половых губ… не задумываясь о боли, которую она причиняет все еще кричащей девочке. Когда рана становится достаточно большой, женщина делает еще несколько длинных надрезов… Девочка уже не кричит – настолько она обессилила от боли – и только содрогается в конвульсиях.

Дальше Дж. Лантир описывает, как рану скрепляют длинными шипами акации и связывают вместе бедра девочки. Затем ей накладывают повязку от колен до талии и оставляют так примерно на две недели. Все это время она лежит на циновке, а ее экскременты скапливаются внутри повязки. После операции остается только лишь маленькое отверстие – только чтобы мочиться и отводить менструальную кровь – ведь чем оно уже, тем выше цена за невесту. Как ни удивительно, смертельные исходы редки, но «бывают разные осложнения, оставляющие девушку калекой на всю жизнь». Иногда случайно протыкают уретру или прямую кишку, иногда девочка откусывает себе язык. В брачную ночь девушке, подвергшейся инфибуляции, снова делают надрез, достаточный для полового акта. Впоследствии огромный шрам затрудняет роды, и тогда может потребоваться еще один разрез. Сложные роды травмируют и ребенка, и мать, и вот здесь женская смертность уже высока.

В настоящее время женские обрезания законодательно запрещены во многих странах, однако недавнее исследование в Египте показало, что через шесть лет после официального запрета этот обычай остается весьма распространенным. Из почти тысячи опрошенных девочек в возрасте от десяти до четырнадцати лет восемьдесят пять процентов были обрезаны уже после того, как эти операции были объявлены вне закона; две трети этих девочек были прооперированы людьми, не имеющими никакого отношения к медицине. Их родители объясняли нарушение закона желанием соблюсти традиции и религиозные заповеди и избавить своих дочерей от сексуального влечения. Кроме того, матерями, возможно, движет неосознанная жажда мести, и они обрекают девочек тем же мучениям, какие когда-то испытали сами[413]. По сообщению Всемирной организации здравоохранения за 2008 год, в Африке обрезаниям ежегодно подвергается три миллиона девочек[414]. Если принять во внимание, что средний срок жизни после такой операции – сорок лет, то сегодня сто миллионов африканских женщин живут с этой тяжелейшей травмой. Более того, даже в Великобритании обрезание грозит двадцати тысячам девочек в возрасте до пятнадцати лет, и ежегодно в этой стране регистрируется около двухсот пятидесяти браков по сговору[415].

Сегодня несложно критиковать обычаи, бытующие в исламском мире, однако во времена апостола Павла и христианство отличалось ревностным антифеминизмом. Страх перед женской силой лежал в основе зверств инквизиции и охоты на ведьм, которые вместе унесли жизни миллионов невинных жертв. В христианских церквях и сегодня существует целибат, который, впрочем, не может полностью исключить возможности развратных действий; кроме того, женщин здесь не принято посвящать в высшее духовенство.

Жестокость и преступления