Исцеление смертью

Как только Томас увидел, что Крысюк открыл дверь и исчез из аудитории, он низко наклонился к Ньюту и Минхо — так, чтобы больше никто не услышал — и прошептал:

— Мы не должны этого делать! Ни за что и никогда!

Минхо сжал плечо Томаса:

— Аминь. Даже если бы я доверял этим шенкам, на кой мне эти воспоминания? Глянь только, что они сделали с Беном и Алби.

Ньют кивнул.

— Нам надо начать действовать, да поскорей. И как только мы что-нибудь предпримем, я уж точно оторву парочку их гребанутых голов — глядишь, мне от этого полегчает.

Томас согласился, но предупредил, что им надо быть осторожными.

— Поскорей-то — да, но не второпях, — заметил он. — Спешкой можно всё испортить. Надо дождаться наиболее подходящего момента.

Томас вдруг почувствовал, как в нём возрождаются силы и боевой дух — ни того, ни другого он не чувствовал уже так давно, что их внезапное возвращение даже повергло его в некоторое изумление. Он снова с друзьями, Испытаниям пришёл конец. ПОРОК больше не заставит их плясать под свою дудку.

Все поднялись и пошли к выходу. Но, повернув круглую ручку и открыв дверь, Томас приостановился. От того, что он услышал, сердце его сжалось: проходящие мимо товарищи по Испытаниям продолжали обсуждать сказанное Крысюком, и большинство из них решило вернуть себе память.

***

Крысюк ждал за дверью. Он повёл их по запутанным глухим коридорам без окон и наконец остановился перед массивной стальной дверью. Тяжёлая, с солидными запорами, она, похоже, была герметичной. Проводник в белых одеждах приложил карточку-ключ к прямоугольному углублению в двери, и после нескольких щелчков, металлическая плита отошла от стены со скрежетом, напомнившим Томасу движущиеся Двери Приюта.

За этой дверью была ещё одна; как только группа заполнила маленький предбанник, Крысюк закрыл первую дверь и той же самой карточкой открыл вторую. Она вела в обширное помещение, ничем не отличавшееся от других таких же комнат. Стены и потолок здесь были всё того же бежевого цвета, а полы выложены такой же плиткой, что и коридоры. Здесь стояло несколько конторских шкафчиков и столов, а вдоль задней стены выстроился ряд коек, над каждой из которых висело нечто непонятное — наводящая жуть странная штуковина из сияющего металла со свисающими пластиковыми трубками. Штуковина напоминала маску. В Томасе взыграло отвращение — провалиться ему на этом месте, если он позволит натянуть себе на физиономию этакую гадость!

Крысюк махнул в сторону кроватей.

— Вот здесь мы и удалим Барьер из вашего мозга, — заявил он. — Беспокоиться не о чем, эти устройства только выглядят устрашающе. Сама процедура вовсе не так болезненна, как вы воображаете.

— «Вовсе не так болезненна»? — повторил Котелок. — Что-то мне это не нравится! Значит, она болезненна — вот что ты на самом деле хочешь сказать.

— Конечно, вы испытаете небольшой дискомфорт, это как-никак хирургическое вмешательство. — Крысюк пошагал к большой машине слева от коек, передняя панель которой была усыпана множеством всяких кнопок, перемигивалась огоньками, сияла экранами. — Мы удалим крохотное устройство, помещённое в ваш мозг, в тот отдел, который заведует долговременной памятью. Пусть это и звучит пугающе, но сама процедура не так уж страшна, уверяю вас. — И он начал тыкать в кнопки. Комнату заполнило тихое гудение.

— Подождите, — сказала Тереза. — А ту штучку, которая позволяет вам контролировать нас, вы тоже удалите?

Томас мгновенно вспомнил: Тереза в том сарае в Топке... Алби, извивающийся на постели в Берлоге... Гэлли, убивающий Чака... Все они были под контролем ПОРОКа. На кратчайший миг Томас усомнился в своём решении — ведь тогда он оставит себя на милость этих людей. Может, всё-таки позволить им провести операцию? Но он тут же одёрнул себя, и сомнение исчезло. Так просто он не сдастся.

Тереза продолжала:

— И как насчёт... — но замялась, взглянув на Томаса.

Он понял, о чём она подумала. Как насчёт их способности к телепатическому контакту? Не говоря уже о том, что ему сопутствовало: чувство присутствия друг у друга в сознании, как будто они делили один мозг. Томаса почему-то привела в восторг мысль о том, чтобы утерять эту способность навсегда. Может, тогда и пустота в душе, оставшаяся там после ухода Терезы, исчезнет?

Тереза опомнилась и договорила:

— Вы всё уберёте оттуда? Абсолютно всё?

— Всё, — кивнул Крысюк, — кроме одного микроскопического прибора, который позволяет нам картировать паттерны убойной зоны. А насчёт того, о чём ты хотела спросить и не спросила... Я вижу по твоим глазам, что ты имела в виду. Нет, ты, Томас и Арис больше не сможете развлекаться вашим маленьким фокусом. Мы выключили его на время, но теперь он пропадёт насовсем. Но ведь взамен к вам вернётся долговременная память! К тому же, мы больше не сможем манипулировать вашим сознанием. Боюсь, это пакетная сделка: бери всё или ничего.