Исцеление Вечностью

— «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога…»

— Довольно! — Клодий нетерпеливым жестом остановил Грифона и вопросительно посмотрел на Альбина: — И это, по-твоему, Гомер?

— Нет… — чуть слышно ответил тот.

— Я и сам слышу, что нет! — усмехнулся Клодий. — И поэтому спрашиваю у тебя: что это?

Альбин не ответил.

— Может, это ты, Грифон, что перепутал? — Клодий с притворной строгостью взглянул на раба.

— Как можно, господин! — испуганно ответил тот. — Мне достаточно один раз прочитать книгу и, какой бы она ни была сложной или большой, в точности запомнить ее навсегда! На Востоке, откуда я родом, многие обладают таким даром!

— Знаю! — оборвал раба Клодий и уже без улыбки, сухо спросил Альбина: — И потому в третий и последний раз спрашиваю у тебя: ЧТО ЭТО? А впрочем, постой! Я и сам все понял! Это то самое, что искали в порту таможенники и преторианцы?

— Да, — опуская голову, вынужден был признать Альбин.

Клодий во все глаза уставился на него:

— И ты хотел провезти их в моем багаже?!

— В нашем багаже! — вскидывая голову, поправил Альбин. — И если бы не благоприятная случайность, которая не позволила им обнаружить их, я бы признал, что эти свитки принадлежат мне! И под любой пыткой засвидетельствовал, что ты ровным счетом ничего не знал!

— Допустим! — слегка смягчился Клодий. — В твоей честности, порядочности вообще и преданности по отношению лично ко мне я не сомневался никогда. Но скажи мне тогда — что это хоть за книги, из-за которых ты так рисковал? Мало того, что моим благорасположением, но и своей жизнью! Что — какое-нибудь полузапрещенное новое мистическое учение, наподобие Сараписа или Изиды? А?

Альбин отрицательно покачал головой.

— Тогда что-то из секретных архивов императора? Что — тоже нет?

— Нет. Это — Священные книги христиан.

— Христиа-ан?! — изумленно протянул ожидавший услышать все, что угодно, только не это, Клодий. — О, боги! Я отказываюсь верить своим ушам! Ты что — христианин?!

— Да, я христианин, — глядя прямо в глаза Клодию, сказал Альбин.

Клодий отшатнулся, как от удара.

— И ты так спокойно говоришь это мне?! Да как ты мог предать наших богов и обратиться к Богу рабов и черни?

— Почему только их? — возразил Альбин. — В числе христиан теперь немало самых влиятельных уважаемых в Риме людей. Всадники, богатые матроны, сенаторы…

Альбин хотел добавить, что христианка — даже дочь самого императора, но вовремя прикусил язык. Ведь это была не его тайна…

Но Клодию в этот момент было бы даже не до Дросиды.