Исцеление Вечностью

            «О, горе мне грешному! Паче всех человек окаянен есмь, покаяния несть во мне; даждь ми, Господи, слезы, да плачуся дел моих горько!»

            Александр читал, плача одним только голосом, а слезы появились на глазах у Веры…

            И еще, не останавливаясь, плакала толстая восковая свеча. Желтые слезы текли по ней ручьями, застывая у самого основания…

            А Александр читал все с большей и большей силой:

            «Широк путь зде и угодный сласти творити, но горько будет в последний день, егда душа от тела разлучатися будет: блюдися от сих, человече, Царствия ради Божия…»

            «Житие на земли блудно пожих и душу во тьму предах, ныне убо молю Тя, Милостивый Владыко: свободи мя от работы сея вражия и даждь ми разум творити волю Твою!»

            «Душе моя, почто грехами богатееши, почто волю диаволю твориши, в чесом надежду полагаеши? Престани от сих и обратися к Богу с плачем, зовущи: милосерде Господи, помилуй мя, грешнаго!»

            «Иисусе, премудрости и смысла подателю, нищим кормителю, сирым заступниче, болящим врачу, исцели и просвети мое сердце, Иисусе, струпы греховными и страстей тлею покровенное, Иисусе, и спаси мя!»

            Наконец, он низко поклонился иконе Пресвятой Богородицы, прочитал:

            «Мати Божия, помози ми, на Тя сильне надеющемуся, умоли Сына Своего, да поставит мя недостойнаго одесную Себе, егда сядет судяй живых и мертвых. Аминь!»

            Затем, опустившись на колени, прочитал длинную молитву.

            Медленно поднялся.

            И замолчал…

            - Что это было?.. – прошептала Вера, когда Александр закончил чтение и снова включил свет. Все лицо ее было мокрым от слез. – Ты еще никогда не читал такого акафиста!

            - Это не акафист, - поправил ее Александр.

            - А что же?

            - Канон покаянный ко Господу нашему Иисусу Христу. Теперь я должен читать его целый месяц!

            - Почему?

            - В наказание за вчерашнее. Отец Лев, у которого я сегодня исповедался, назначил мне такую епитимью.

            - Зачем?

            - Затем, что лучше искупить свой грех и потрудиться здесь, чем потом вечно мучиться там! – кивнул себе под ноги Александр. - Ведь святые не зря говорят, что самая страшная боль на земле не идет ни в какое сравнение с самой малой болью в аду. Равно как и самая малая радость в раю бесконечно сильнее самых лучших земных ощущений!

            Вера терпеливо дослушала Александра и с недоумением спросила:

            - А почему отец Лев не назначил такую же епитимью и мне? Я же ведь тоже грешила подобным!

            - Так у тебя болезнь за нее идет! - улыбнулся Александр.

            Но Вера не приняла его улыбки.

            - Это еще почему? – строго спросила она.

            - А потому что болезнь, - принялся объяснять Александр, - если ее принимать благодушно, то есть с терпением и благодарением, то есть, с пониманием, что она дана тебе Богом для спасения выше многих других подвигов! Если хочешь знать, как говорят те же старцы, одна, сказанная во время тяжкой болезни и сильной боли, молитва «Слава Тебе, Боже», равна десяти тысячам молитв «Господи помилуй!», произнесенных во здравии!

            - И все равно! – упрямо сказала Вера. – Я тоже хочу целый месяц читать этот канон. Тем более что он очень пришелся мне по душе. Но, надеюсь, это не помешает нашим с тобой акафистам?

            Александр, решивший уже, что молитв на сегодня более, чем достаточно, со вздохом покосился на рабочий стол, где, видно, напрасно ждало его в этом доме интервью, и потянулся за книгой с акафистом…

5

            Градоправитель Пафоса, действительно, очень хорошо относился к Клодию. И, судя по всему, был весьма от него зависим. Это Альбин понял по тому, что имя его начальника без труда открыло самую главную дверь столицы Кипра, несмотря на то, что весь остров был охвачен необычайной суетой и волнением.

            «Значит, не будет никаких трудностей с проволочками и, по его приказу, быстро освободят келевста!» - объяснив градоправителю, для чего он пришел к нему, с облегчением подумал он.

            Но не тут-то было!

            - Я все готов сделать для моего дорогого друга Клодия Максима, вплоть до того, что поставить паруса на подчиненном мне Кипре и, как на корабле плыть, куда он прикажет! – любезно пошутил тот и беспомощно развел руками: - Но в данном случае, боюсь, уже ничем не могу помочь вам!

            Градоправитель посмотрел на недоуменно взглянувшего на него римлянина и объяснил: