Исцеление Вечностью

            - Дело в том, что мантия на святом почему-то с недавнего времени меняет свой цвет. Когда мне подарил ее в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре написавший большую книгу о преподобном Варнаве архимандрит Георгий[6], она была черная. А теперь – становится красной!

            - Как на Пасху, когда батюшка меняет черное облачение на красное? – уточнил Алеша.

            Александр с интересом посмотрел на него и покачал головой: а ведь он, наверное, того не ведая, попал в самую точку!

            Он хотел рассказать про остальные иконы, но тут их позвала Лена.

            Войдя на кухню, Алеша, как и в первый раз Александр, с удивлением увидел многочисленные коробки на стене, на кухонном шкафу, подоконнике и везде, где только можно было что-то поставить…

            - Зачем это все?! – изумился он.

            - Для удобства, - ответила ему, подводя к столу, Вера. – Вот видишь, на этой написано «Соль», на этой «Сахар», эта – для перца…

            - А для просфор есть?

            - Нет! – с сожалением развела руками Вера.

            - А почему?

            -Так ведь когда я работала над ними, то еще не верила в Бога и даже не знала, что это такое…

            - Жаль… - искренне огорчился Алеша.

            Тогда Вера сняла с полки самую красивую коробку и протянула Алеше:

            - Возьми. Это моя любимая. Я не успела сделать на ней надпись, и ты можешь класть в нее просфоры!

            - Спасибо! – обрадовался юноша, сел за стол и за обе щеки стал уплетать и суп, и пюре с котлетами, и под конец с особым удовольствием - творожники.

            Поужинав, они вернулись в комнату Александра. Немного поговорили, переходя с одного на другое, в основном ни о чем. Но вскоре стало заметно, что Алеша начал ерзать в кресле и нервничать.

            - Хорошо тут у вас! Но мне пора! –  сказал, наконец, он и вдруг вспомнил: - А блины?

            - Прости! – виновато прижала ладони к груди Вера. – Я заказывала, но Лена опять сделала все по-своему.

            - Ладно! - успокоил ее Алеша. – Я в другой раз на них приду.

            - Вот и договорились! – грустно кивнула Вера. - И когда придешь, то… - она вдруг припала губами к уху Алеши и что-то зашептала, показывая глазами на рыжего кота.

            - Хорошо! - согласился Алеша и вздохнул: - Ну, я пойду. Меня и так уже будут бить!

            - За что? – не понял Александр.

            - За то, что поздно пришел.

            - Ну, так ты бы сказал сразу, а то мы же не знали! И ушел бы пораньше! – расстроилась Вера.

            - Так все равно бы побили, - успокаивая ее, безнадежно махнул рукой Алеша.

            - Но тогда-то за что?!

            - А за то, что рано!

            - Ну это уже какой-то беспредел!

            Александр снял с вешалки свою легкую куртку, сбегав в комнату, положил в карман свое старое, лет двадцать назад потерявшее свою силу, но и до сих пор иной раз выручавшее его удостоверение корреспондента ТАСС и решительно сказал:

            - Идем, я провожу тебя и поговорю с твоими родителями!

            Они вышли из дома, прошли по тротуару, спустились в подземный переход и, выйдя из него, оказались перед многоэтажкой на другой стороне дороги.

            - Вот тут я живу! – сказал Алеша.

            Александр сам позвонил в указанную им квартиру и встал впереди юноши, заслоняя его.

            Дверь открыл пьяный мужчина с уже поднятой для удара рукой.

            Увидев незнакомого человека, из-за спины которого выглядывал его сын, он так и замер, не зная, что делать дальше.

            Александр же, не теряя времени, достал удостоверение и протянул перед собой.

            Увидев перед собой красную книжечку с гербом давно не существующей страны и названием упраздненного Телеграфного Агентства Советского Союза, мужчина опустил руку и, быстро трезвея, забормотал:

            - А в чем, собственно… зачем… почему… вы по какому делу?

            - По делу вашего сына и на предмет его воспитания!

            - А я что… мы ничего! – принялся оправдываться мужчина, и теперь уже выглядывавшая из-за его плеча, тоже вся испитая женщина, подтвердила: - Мы мирно живем! Никого не обижаем. Правда, Алешенька?

            Вместо ответа Александр услышал позади себя то ли смешок, то ли всхлипывание.

            - У меня другая информация! – строго сказал он. – И если вы еще хоть раз не то что ударите, а просто тронете пальцем Алешу...

            - Все, гражданин участковый, уже завязал! – поняв, что дело, кажется, серьезное, поднял обе руки кверху мужчина.

            - Я не участковый, а редактор! – поправил его Александр. - Но если за это дело возьмусь всерьез, то, поверьте, ославлю вас на весь город, подниму общественность, вплоть до прокурора и буду тогда пострашней любого участкового. Вы меня хорошо поняли?

            -Так точно, гражданин – редактор-участковый-прокурор! В жизни теперь к нему не подойду!

            - Смотрите, я это проверю! – пряча удостоверение, предупредил Александр.

            Униженно кланяясь и обещая наперебой, что пылинки теперь будут сдувать с сына, мужчина с женщиной удалились.

            - Спаси тебя Господь, и тоже защити от всякого зла! – с чувством сказал Алеша, кивая на непривычно приветливо открытую для него дверь. - Теперь они меня точно не будут бить!

            Хорошо, радостно было на душе у Александра, когда он вернулся домой.

            Но еще лучше стало после того, как задержавшаяся до его прихода Лена шепнула ему:

            - Как здорово, что вы привели Алешу! Пока он здесь был – у Верочки даже анализы улучшились!