Исцеление Вечностью

            «О чем я еще думаю? Главное, снять с себя тяжесть такого греха! А то, что обо мне будут потом плохо думать… Ну и пусть. Так мне и надо! Заслужил!»

            И мысли сразу перестали бежать, точно колесо, в котором они вращались, внезапно остановилось.

            Осталась только одна, которая стала безраздельной владычицей всего его существа:

            «Успеть!..»

            Ходивший всегда на таинство исповеди - высокое положение обязывало! - исключительно к благочинному, Александр слышал, что отец Лев любит, чтобы исповедующиеся, испытуя накануне свою совесть, записывали для памяти свои грехи. Правда, потом он заставлял откладывать этот листочек в сторону, называя его шпаргалкой. И требовал, чтобы они говорили не по бумажке, а о том, что в первую очередь тяготит, мучает, терзает их душу, с чем они готовы бороться до крови, до конца, и подглядывать в нее только в том случае, если вдруг что-нибудь позабудут.

            Вспомнив это, Александр взял на столе в церковной лавке листок для записок о здравии и написал один-единственный грех:

            «Согрешил блудом».

            - Так… - прочитав это, кивнул, будто убеждаясь в чем-то, отец Лев. – Значит, согрешил?

            - Да. Блудом…

            Александр ожидал, что сейчас начнется шторм, ураган, цунами или еще что-то в таком роде, если не хуже. Но священник неожиданно отложил записку и совершенно без гнева, Александр с изумлением увидел в его глазах, то чего никак не ожидал увидать – понимание, тихо сказал:

            - Я давно уже наблюдаю за тобой. Все опасался, что этим все и закончится. И оказывается, не ошибся!

            Александр вопросительно взглянул на священника. Тот показал глазами на записку и спросил:

            - А почему ты написал один только грех? У тебя что – других больше нет?

            - Конечно, есть, - с удивлением пожал плечами Александр. - Но ведь этот - самый страшный и… главный!

            - Ты в этом уверен?

            Отец Лев знаком попросил Галину Степановну, чтобы та читала молитвы перед святым причащением погромче, и, словно располагая к задушевной беседе, неторопливо сказал:

            - Видишь ли, такому греху, как блуд, обычно предшествует гордыня. Человек не замечает ее, думает, что праведен, и Господь тогда попускает ему пасть, чтобы тот понял всю плачевность своего духовного состояния!

            - Да, я читал об этом, – согласился Александр. - Но тут все произошло совершенно случайно.

            - Да нет для православного человека такого слова, как «случайность»! Его придумал враг нашего рода – сатана! - поморщился отец Лев. – И это одно из самых удачных его изобретений. Потому что, веря в случайности, мы забываем, что все, что происходит с нами – бывает только по Промыслу Божию, по его благословению или попущению! Лист с дерева, и тот не падает без воли Божией! А тут – человек!

            - Ну, тогда я хотел сказать, что это исключение! – согласно кивнув священнику, поправился Александр.

            - То есть, ты считаешь, что гордыни у тебя нет? – на всякий случай еще раз уточнил тот.

            - Да! – подумав, решительно сказал Александр.

            - А вот тут-то враг тебя и поймал! – больно ткнул его указательным пальцем в грудь отец Лев.

            - То есть, вы считаете, что она у меня - есть?.. – растерянно пробормотал Александр.

            - Я считаю?!

            Отец Лев огляделся, но понимая, что во время таинства исповеди никого не призовешь в свидетели, проговорил:

            - Да видел бы ты себя со стороны! Ты уже приехал с задранным носом – как же, после монастыря! А с каким видом стал выслушивать поздравления, что Вере лучше? Ты держался так, будто это ты, а не Господь Бог продлевает ей жизнь и, как знать, может, и правда, совсем исцелит! А каким тоном ты называешь себя главным редактором епархиальной газеты? Министры позавидуют! И это в то время, когда ты руководишь ей лишь формально. А фактически главным редактором является отец Игорь. Он отвечает за газету и руководит ею, и только просто из смирения и желания, чтобы ты, как профессионал, сделал все в лучшем виде, входит в нее как простой член редколлегии! Я уж не буду говорить о том, как ты превозносишься своим умением читать перед Галиной Степановной, перед сторожем, строителями, подчиненными… Или мне продолжать?

            - Нет! – отрицательно покачал головой сникавший с каждым словом священника Александр. – У меня к вам только одна просьба!

            - Пожалуйста! – охотно согласился отец Лев. – Какая?

            - Можно я немного добавлю в этой шпаргалке?

            Александр кивнул на лежавший на аналое листок и, не дожидаясь согласия, быстро достал из кармана авторучку и над словом «блудом» приписал «гордыней».

            - Вот, - сказал он. – Каюсь в том, что согрешил блудом и гордыней. А еще - гневом, раздражением, маловерием, чревоугодием, осуждением, - вспомнив, что плохо подумал однажды об Алеше, добавил он. – Человекоугодием, а не Богоугождением, то есть не смог решительно отказать человеку, соблазнявшего меня на грех. Еще – празднословием, нетерпением, ложью – старое удостоверение, пусть даже и в благих целях, выдавал за ныне действующее, унынием – это когда узнал, что книга не будет напечатана в газете, лицемерием, то есть не выполняю сам то, о чем пишу в статьях и книгах и чему поучаю людей…