Исцели меня

Отец знакомил меня со многими людьми, и мне было приятно, что меня сравнивают с ним. Если исключить одно негативное пятно в нашей жизни, я всегда хотел походить на своего смелого и справедливого папку. Я был горд за многие проекты отца, и мне не хотелось его подводить, поэтому всю нужную информацию я впитывал как губка. Осознавая, что весь этот фуршет как шахматное поле, прежде чем что-то сказать, нужно крепко подумать, просчитывая ходы и вымеряя последствия. Чувствуя азарт, я хотел вникнуть в эту игру, чтобы вывернуть дело в свою пользу.

Опять машина… дорога успокаивающе действует на меня, звучит медленная музыка, и парень поет о потере любви. Я делаю громче из солидарностью боли своей трагедии и подпеваю ему. Раньше я не придавал значению словам в песнях, а оказывается, много поэтов выплескивают гамму чувств на мелодию, заставляя душу трепетать. Я нашел треки, разделяющие мою боль, может, это глупо или сентиментально, но мне гораздо легче знать, что я не один.

Подъезжая к дому, я уже не хотел ни о чем думать. После принятия таблетки и большой порции информации мне стало заметно лучше. Захожу в тоскливую квартиру, включая подсветку, я с грустью смотрю вдаль коридора.

– Моя девочка, ты где? Извини, что так поздно, – ласково произнес я, снимая туфли.

Из-за угла показалась мохнатая мордочка, увидев меня, кошка лениво выгнулась в спине, вытягивая лапы вперед, и медленно пошла ко мне.

– Смотри, что я тебе принес, – достал я золотистую пачку кошачьего корма из портфеля.

Она ловко ускорила шаг и подбежала ко мне, ласково путаясь в моих ногах.

– Хоть ты меня ждешь, – вздохнул я и взял этот пушистый серый комок с черными полосками, похожими на тигриный окрас, – все вы, бабы, корыстные.

Держа в руках мою пушистую подругу, я прошел в кухню и сразу почувствовал, что под моей ногой хрустнуло что-то небольшое и твердое. Включив свет, я увидел по всему кафелю разбросанные печенья и опрокинутую вазу посередине кухни.

– Веста, ты скрашиваешь мои вечера своими капризами, – вздохнув, произнес я и аккуратно опустил кошку на пол.

Осторожно, не наступая на печенье, я прокрался к миске Весты и положил корм. Пока она лакомилась кусочками мяска в ароматном соусе, я делал уборку на кухне, в очередной раз зарекаясь оставлять что-либо на столе.

Налив сладкого чаю, я пошел в гостиную и, устроившись уютно на большом кожаном диване, включил телевизор, чтобы посмотреть новости. Я рефлекторно анализировал услышанную информацию и в то же время, глядя на дверь в спальню, мне стало жутко тоскливо от своего одиночества.

Неожиданно ко мне на грудь запрыгнула Веста. Она, облизнувшись, пару раз протерла свой нос лапой и, подойдя ко мне, начала тереться влажным носиком о мое лицо.

– Все, Веста, хватит. Я понял, что тебе было вкусно, – произнес я, пытаясь уложить кошку.

Она, недолго сопротивляясь, свернулась калачиком у меня на груди. Под сладкое вибрирующее мурлыканье я тоже уснул.

Глава 2

Она

– Настя… Настя… – слышу сквозь сон ласковый и нежный шепот Макса. Он где-то рядом, совсем близко от меня, стоит сделать только шаг, и я услышу его трепетное сердцебиение, вдохну его запах.

– Максим… – произношу я в пустоту, пытаясь найти его. – Макс… – от волнения у меня пропадает голос, и вместо слов выходит сиплое шипение.

– Не грусти, малышка, – подбадривая, сказал он как будто не мне, а моего двойнику из прошлого.

Мне становится страшно и совестно. Все мое сознание говорит, что я должна бежать, ведь я бросила его ради благородной цели – во имя спасения человечества, но мое сердце горит огнем и бьется раненой птицей, напоминая мне, как безумно я люблю этого человека.

– Макс… – пытаюсь произнести я через силу и чувствую слезы на щеках, но вокруг все застлано мглой и я его не вижу.

– Не уходи, малышка, мне очень плохо без тебя, – с грустью сказал он. Прислушиваясь к столь любимому и желанному голосу, я пытаюсь определить, где он, и слышу звук удаляющихся шагов.

– Нет… Макс, – сиплю я, но звука почти нет, и я ногтями царапаю горло, надеясь снять невидимый блок и вернуть свой голос. Шаги все дальше и я чувствую одиночество и пустоту. – Нет, Макс… нет… – плачу я, неожиданно теряя почву под собой, проваливаюсь через нечто твердое и обретаю невесомость. – Не уходи, ты мне очень нужен… не уходи, – стону я.

В ужасе я рывком села на кровать, закрыв лицо руками, ощутила влагу на ладонях. Я поняла, что сквозь сон я по-настоящему плакала, к горлу подкатил комок тошноты, не давая возможности говорить. Это и есть тот самый блок, который я пыталась снять во сне.

– Настя, это всего лишь сон, – сказала себе я, не желая мириться с очередной кошмарной потерей. Это один единственный сон, который мучит меня на протяжении всего года.