Исцели меня

- Нет, - спокойно отвечаю я, пропуская мимо ушей первую фразу.

- Пить?

- Нет.

- Не хочешь или нельзя?

- Не хочу.

- А что хочешь? Только без произнесенных имен на букву «С».

- Хочу залезть тебе в голову и узнать на кой черт я тебе сдалась. Устроишь?

- Женщинам лучше не знать, что творится в голове у мужчины. Равно как и наоборот. Поэтому нет – не устрою.

- Я не верю в твой альтруизм.

- Мне до альтруиста, как до неба. Я – эгоист.

- Вот так прям стало понятнее. А у тебя вообще есть родственники?

- А чего это ты вдруг заинтересовалась мною?

- Да прям заинтересовалась. Просто надо знать с кем делить имущество после росписи. Ну если ты того.

- Того?

- Помрешь раньше меня.

- И не надейся, у меня четкая и длинная линия жизни.

Плакать надо бы от происходящего абсурда и от того, как все сложилось, а мне почему-то весело. Я вполне реально смеюсь.

- Рад тебя видеть такой, но от чего ты смеешься?

- Ты реально веришь в какие-то линии на руке? Ты?

- У меня было много времени. Я развлекался как мог, - вполне искренне улыбается Бестужев. - Хорошо изучил линию судьбы. И все сошлось.

- Это как?

- Все просто, - пододвигает ближе надувное кресло и садится впритык ко мне. - Вот смотри, видишь эту линию, она короткая и от нее отходит еще много маленьких линий, - демонстрирует мне свою ладонь.

- Вижу, ну и?

- Это линия судьбы.

- Какая-то жопная у тебя судьба.

- На самом деле я тоже так подумал, пока хиромант онлайн не интерпретировал это по-другому.

- Хиромант онлайн?! Господи, прости, - ржу в голос. Так, что похрюкиваю как в былые времена.

- Это означает только то, что я не выбрал одно дело по жизни. А ведь так и есть, все чем я когда-либо занимался – это разные отрасли. Нет ничего, за что бы я зацепился навсегда в плане карьеры. У меня ее нет. Я просто зарабатываю деньги. Если без шуток – хиромантия затягивает. Дай мне свою руку, - вполне серьезно произносит Глеб и сам берет мою правую ладонь. - Смотри сюда, - проводит кончиком указательного пальца. - Это линия жизни. А вот здесь видишь глубокое ответвление вниз.

- Ну и?

- Если провести вот от этого пальца к этому ответвлению – то можно примерно сказать возраст. Не веришь – посмотри на досуге. Двадцать лет, ну примерно. Это глубокое ответвление и есть та твоя авария. Но дальше, если ты заметишь, линия жизни четкая, - проводит пальцем вниз. - Не прерывается. А вот здесь чуть дальше видишь ответвление вверх на линии жизни?

- Ну пусть будет – да.

- Это очень хорошо. Интерпретировать можно по-разному, но в целом это жизненный подъем. В какой именно области – это уже мне неизвестно.

- Да ты прям хиромант, - на мое насмешливое «хиромант» Бестужев никак не реагирует. Просто потому что он слишком увлечен рассматриванием моей ладони. И то, с каким усердием он это делает, подтверждает, что он не шутит.

- Этому нужно слишком долго учиться. В моем случае – это было просто приятным времяпрепровождением. Только и всего, - одергиваю свою ладонь, как только понимаю, что ведение пальцем напоминает уже не рассматривание линий, а тупо поглаживания. - В жизни очень много интересных вещей, которые могут отвлечь человека и помогут скрасить ему досуг. У тебя есть голова и руки. Надо пользоваться всеми возможностями, которые тебе предоставляет жизнь. У других и этого нет. Попробуй найти что-то для себя, а не зацикливаться на плохом.

- Да ты отменный психолог. Может, ты еще и психологию начнешь изучать углубленно на досуге?

- То, что мне нужно в психологии я давно изучил. Иначе не имел бы всего того, что есть. Остальное меня не интересует.

- Кстати, не только ты у нас всезнающий и всепонимающий, думаешь я не заметила, как ты ловко ушел от вопроса про родственников?

- Разве я уходил? - приподнимает брови.

- Совершенно точно уходил.

- Тебе показалось. Не бойся, тебе не придется испытывать муки перед знакомством с моими родителями. Как и притворяться любящей невесткой. Мои родители давно умерли.

- От чего?

- Обычно люди говорят – «ой прости, я не знала», «ой, прости, мне очень жаль».

- А я необычная. Чего мне церемониться? Долой притворство. Мне интересно, поэтому и спрашиваю.

- Папа – от последствий аварии, не сразу, четыре года лежал. Мама от онкологии, за пару месяцев до папы.

- И как давно это было?

- Умерли? - задумчиво хмурит брови, потирая ладонью лоб. - Лет пятнадцать назад.

- Понятно. Ну вот теперь извини.

- За что?

- Не знаю, - бурчу себе под нос, откидывая голову на сиденье. А сама принимаюсь считать. С чертовой математикой всегда были не лады. Пятнадцать и четыре года лежал – это девятнадцать лет назад. Тридцать пять минус девятнадцать… черт, сколько же это будет? Загибаю пальцы как первоклашка и считаю. Вот дура! Тридцать пять минус двадцать – пятнадцать. Прибавь один, кретинка, и получишь шестнадцать. Пора возвращаться в начальные классы.