Исцели меня прикосновением (СИ)

— Не сопротивляйся. Сдайся, Кристина. Глупо упираться и противодействовать мне. Силы неравны, и ты это понимаешь. Подчинись, подчинись. — судорожно шепчет мучитель, путешествуя по моему телу. Ломает, терзает, пытается укротить, а я всё не шевелюсь, лишь дышу часто часто. Но, когда чувствую его пальцы на кромке трусиков, не выдерживаю, что есть сил начинаю выпутываться из тисков, биться, кричать и кусаться.

Кусаться как умалишенная, впиваться зубами в кожу на плече, и сдавливать, до тех пор, пока он не отскакивает и начинает шипеть от боли.

— Больной извращенец! Урод! Я никогда не буду твоей, Радион. Никогда! Даже если возьмёшь меня силой, я не подчинюсь! Ты мерзкий ублюдок. Мне противно, слышишь, противно!!!

— Дерзкая значит?! — вопит озлобленно и глаза сощуривает, облизывая кровожадно зубы, точно что-то обдумывая.

Молчит. Глазами сверлит. Вдавливаюсь в диван, когда медленно тянется руками к ремню. Сглатываю.

— Я ведь хотел по хорошему. Хотел показать, научить. Но ты меня вынуждаешь. — щелчок и он вытягивает ремень в сторону. От тона его наигранно спокойного голоса, меня бросает то в жар, то в холод. Сердце, кажется останавливается, а в голове усиливается гул. — Вынуждаешь наказать тебя. Кристина, я могу вытерпеть многое, но больше всего не люблю когда мне дерзят.

Всё остальное происходит как на ускоренной записи. Резкий выпад в мою сторону.

Раз, и я уже на ногах.

Два, Радион разворачивает меня к себе спиной, заламывая руки.

Три, кисти туго стянуты дорогой кожей, и я вновь стою к нему лицом.

Четыре, его пальцы на моём подбородке.

Пять, губы расплываются в ухмылочке, а глаза загораются безумием.

— Мне плевать на то, что тебе это противно! Плевать, что ты что-то там не умеешь, поверь, научишься. И не важно как ты удовлетворишь мои желания, но ты это сделаешь. Я всегда добиваюсь того, чего хочу, любыми способами. Слышишь! Всегда! И сегодня Я ХОЧУ ТЕБЯ, Кристина! Хочу, поняла? И получу! — одной рукой давит мне на плечо, а другой расстёгивает пуговицу на брюках. — Я ведь хотел, чтобы всё было по правильному, хотел, чтобы всё было красиво. Мне жаль, но тебе необходим урок…

— Радион поставил меня на колени. Он унизил, но не сломил.

Я смотрела в одну точку перед собой, вновь пропуская через себя те ощущения, только как раньше уже не было. Лёгкость. Вот что я чувствовала. Слёзы давно высохли. И от осознания, что Радиону это не удалось, мне вдруг стало смешно. Я хмыкнула разок, потом другой, а потом и вовсе начала слабо посмеиваться.

— Ему не удалось меня подмять и подчинить. Понимаешь, Саш? Радион оказался слабее. И то, что я стояла на коленях ни о чем не говорит…

— Хватит! Достаточно! — воздух резанули холодные резкие Сашины слова. Он слушал всё это время не перебивая, шокировано рассматривая меня, но теперь шок сменили лютая злоба и бешенство. Его грудная клетка ходила ходуном, на лице играли желваки, ладони сжаты в кулаки, а глаза… Господи… Глаза обещали расплату. Я знаю этот взгляд, видела однажды у Кости.

— Саш, он не…

Не знаю, что Саша прочитал на моём лице, но в противовес тому, что я видела снаружи, парень неожиданно подался вперёд, и крепко сжал в своих объятьях. Шумное глубокое дыхание шевелило волоски на макушке. Саша прижимал всё ближе и ближе и мне не хотелось отстраняться. Впервые, хотелось быть в сильных руках подольше. Прикрыв глаза я слушала неистово стучащее сердце, которое говорило о многом.

Я что-то значила для него.

… — Радион, пожалуйста. Я не могу. Не хочу.

— Я уже всё сказал. Раньше надо было думать. А теперь просто прошу-у-у, — больно стягивает волосы на затылке, отчего я вскрикиваю. Приближает лицо к выпирающий ширинке. — Без глупостей, Кристина. И возможно я пощажу.

Наблюдаю за тем, как молния ползёт вниз, и показывается резинка боксеров, а за ними…

"Мамочка!"

Зажмуриваюсь. Не хочу видеть. Не хочу, не хочу, не хочу…

А потом всё происходит словно в тумане.

Тело не чувствую, вообще ничего не понимаю, будто себе не принадлежу.

К губам прикасается что-то горячее и мягкое, а на скулах давление пальцев. Головокружение, непрекращаемый гул в ушах, словно я куда-то лечу. Пара поступательных неглубоких движений. Ублюдок не торопиться, растягивает удовольствие.

— Кристи-и-ина… — хриплый протяжный стон, а потом его резко откидывает.

Валюсь на пол, и фоном слышу возню.

"Может я уже умерла? Поэтому всё прекратилось?"

Но сознание быстро возвращает меня к реальности. Слышу собственное дыхание, значит жива. Поворачиваюсь в сторону шума, фокусируюсь, и улавливаю знакомые движения.

Удар правой. Ещё один. Рычание. Избирательный мат. И теперь удар левой. Мощный, сокрушительный, убийственный, так бьёт только…

Не может быть! Костя?

— Костя. — горло саднит от моих безысходных визгов и рыданий, выдавая теперь сдавленный шепот.

Боже… Он же сейчас убьет его.

Ещё удар. Радион что-то бубнит и больше не сопротивляется. Ещё и ещё. Брат дикий и совершенно не контролируемый.