Исцеляющая

– Нет, не знаю, – отрезал Мейкон. – Зато я знаю Уоша. И, черт тебя дери, отлично знаю Бренду. Самое паршивое, что они оба тебя любят, даже Бренда, как ни странно.

– Ну не создан я для всего этого дерьма, – пробормотал Том и принялся жадно хлебать еще не остывший кофе.

– Мог бы и постараться.

– Слушай, какого хрена ты пристал, а? Тебе-то что за дело?

– Мне странно, что самому тебе никакого дела нет.

– Ну да, ну да… На себя посмотри. А еще туда же, поучать меня вздумал.

– К чему это ты клонишь? – Мейкон тяжело уставился на Тома.

– Как поживает твоя дочурка? – Том медленно поднялся и встал против Мейкона. – Видал я ее вчерась по телику. Неважно она выглядит, отощала совсем. Уош вот боится, что девчонка уж не оправится. Хочешь начистоту? Дерьмово она выглядит, так-то. И вот что удивительно, как же ее заботливый папаша-шериф этого не замечает? А может, просто не желает замечать?

– Все сказал? – рявкнул Мейкон, стиснув железные прутья так сильно, словно от этого зависела его жизнь.

– Не-а. Кофе еще принеси. – Том повертел в руках кружку. – Какая у нас миленькая кружечка, – сказал он и с размаху швырнул ее о стену.

Посудина разлетелась вдребезги. Мейкон отпрянул.

– Ладно, не переживай, Том, потом кто-нибудь придет и уберет оставшиеся после тебя осколки, точно так же, как это произошло с твоим сыном, – сказал шериф и, не оглядываясь, вышел, едва не сбив с ног торчащего под дверью Уоша.

– Что у вас там произошло? – спросил мальчик.

Но не успел Мейкон ответить, как входная дверь распахнулась, и в участок влетела Бренда.

– Где он? – закричала она.

– Да вот же, – быстро сказал Мейкон, указывая на Уоша. – С ним все в порядке.

– Это я и сама вижу, – фыркнула Бренда. – Том где?

– В камере сидит.

Бренда двинулась прямиком к двери, ведущей к камерам, рванула ее, не спрашивая позволения, прошла внутрь и с грохотом захлопнула за собой дверь.

– Наверное, нам стоит подыскать местечко поспокойнее, – сказал Мейкон Уошу.

– О чем это они там говорят? – спросил Уош, заглядывая через дверное окошко.

Бренда действительно тихо беседовала с Томом. Мейкон с Уошем ожидали, что она начнет орать и ругаться, может быть, даже швырнет чем-нибудь сквозь решетку. Но вместо этого они видели, как пожилая женщина спокойно, почти скорбно, словно на исповеди, разговаривает с зятем. Том слушал, мрачнея на глазах.

– Что же она ему говорит такое? – взволновался Уош.

– Не знаю, – соврал Мейкон, догадавшийся, что речь идет о раке Уоша. – Пойдем-ка займемся лучше бумажками, иначе вы с отцом отсюда никогда не выйдете.

Шериф взял мальчика за плечо и подтолкнул в сторону кабинета. Малость поупиравшись, Уош подчинился.

– Мейкон! – окликнул он шерифа.

– Чего тебе?

– Вы же мне скажете, если что-то пойдет не так?

– Если узнаю что-нибудь, что будет касаться тебя, то скажу, конечно, – натянуто улыбнулся Мейкон.

– Хорошо.

– Могу я тебя тоже кое о чем попросить, Уош?

Мальчик кивнул.

– Насчет Эйвы. Я не прошу поверять мне ваши детские секреты, у всех нас они были. Но если вдруг всплывет что-нибудь действительно важное, а она не решится сама в этом признаться, ты ведь мне скажешь?

– Да, сэр.

– Отлично, – кивнул Мейкон.

Остаток ночи они с Уошем просидели в кабинете и ни о чем серьезном уже не говорили. Болтали о спорте, кино и о том, насколько холодной будет зима. Вопросов, отвечая на которые требовалось лгать, они друг другу больше не задавали.

Возвращение из полицейского участка прошло без проблем. Разве что на выезде с автостоянки Бренде пришлось чуть ли не таранить столпившихся там журналистов. Она со злостью вдавила в пол педаль газа, старый «универсал» взревел, и один из операторов, пытавшийся их задержать, шарахнулся в сторону, уронив свою камеру. Преследовать их репортеры не стали.

Уош с Томом молчали на заднем сиденье. Занимался рассвет, Стоун-Темпл постепенно оживал. Проезжали редкие машины, из палаток начали выходить люди. Уоша удивляло, что они до сих пор торчат в городе. Интересно, как они жили прежде? Были ли у них дома, куда можно вернуться? Семьи? Работа? Как это они сумели вот так все бросить и приехать? Неужто только ради Эйвы?

На перекрестке стояла женщина с плакатом «УМОЛЯЮ, ПОМОГИ МОЕМУ РЕБЕНКУ». Они, не останавливаясь, проехали мимо, и вскоре женщина скрылась из виду.

Уош то и дело косился на отца. Том смотрел в окно, совершенно погрузившись в какие-то мысли. Бренда упрямо вела свою древнюю колымагу по узким улочкам к выезду из города. Тут только до Уоша дошло, что они едут вовсе не домой.

– А зима-то, похоже, будет студеной, – произнес Том, все так же глядя в окно. От отца несло смесью перегара и кофе.

Уош понял, что в словах есть какой-то намек, но на что?

Вскоре он понял, что они едут туда, где осталась машина Тома. Там уже виднелся эвакуатор, вытягивающий «Шевроле» из кювета. Бренда притормозила неподалеку.

– Ну, ладно, – сказал Том и вышел.

Уош открыл было дверцу, но отец оглянулся и бросил:

– Нет уж, ты останешься с бабушкой. – Он поглядел на Бренду, хмурящуюся на него в зеркальце заднего вида.

– Но мы же еще встретимся с тобой у Джонсонов?