Истые Галлюцинации

Столь печальный конец нашего длительного романа принес мне мучительные головные боли и тяготы холостяцкой жизни. Я заканчивал учебу, которая изрядно затянулась, если учесть, что в этот срок вошли семилетние скитания по свету. То было время одиночества, поисков себя и денежных неурядиц. В те недели, когда мы с Ив жили в постоянной борьбе, пытаясь обрести хоть какое-то подобие равновесия, я погружался в состояние гиперманиакальной деятельности, пытаясь во что бы то ни стало вырастить грибы. А потом, когда мы расстались окончательно, совершенно забросил это дело и целыми неделями просиживал, уставясь в стену, или часами бродил по холмам Беркли и Земляничному каньону.

Однажды, вернувшись с одной из долгих, наполненных раздумьями прогулок, я вспомнил о забытом эксперименте, в котором опробовал новый метод выращивания грибов на грядках из стерилизованной ржи. Теперь грядки в маленькой заброшенной теплице на заднем дворе наверняка пересохли или наоборот загнили. "Нужно очистить теплицу и опорожнить экспериментальные грядки, - подумал я. - Если я это сделаю, то, может быть, и моя до невозможности сумбурная и несчастливая душевная жизнь тоже начнет очищаться". Я не заглядывал в теплицу уже больше двух недель. Дверь разбухла и с трудом поддалась, издав душераздирающий скрип.

И что же? Передо мной красовались десятки, сотни огромных, образцовых экземпляров строфарии Мои мысли бесцельно блуждали в потемках души, а они тем временем росли и хорошели, пока не достигли совершенства. Я просто купался в алхимическом золоте! Из гиперпространства мне на помощь снова явились легионы эльфов. Спасен! Я опустился на колени и стал осматривать один великолепный экземпляр за другим, а слезы радости так и струились у меня по щекам. Теперь я понял: договор все еще не расторгнут, самое главное приключение впереди.

Я продолжал работать в тесном контакте с Деннисом - он к тому времени вернулся в Боулдер, - и через несколько недель мы убедились, что при использовании новой методики прекрасная строфария не только растет и созревает, ее к тому же еще и выращивать гораздо легче, чем те съедобные виды Agaricas (пластинчатые грибы), которые продают в овощных лавках. Все это мы обсуждали в бесконечных телефонных разговорах.

Начиная с весны 1975 года мой запас строфарии никогда не иссякал. В мой мир, унылый и тоскливый, внезапно вошел усовершенствованный метод выращивания того самого организма, который четыре года назад открыл перед нами измерение контакта. Из спор, собранных в Ла Чоррере, теперь, вырабатывая псилоцибин, бешено росли грибы - прямо у меня дома! Весной я несколько раз экспериментировал с малыми дозами. Ощущение покоя и легкости, которые я связывал с безмятежными днями в Ла Чоррере, несомненно вернулись, как и голос учителя,, и возобновление контакта с некой космической организацией, преследующей разнообразные цели.

Всю весну и лето 1975 года я принимал грибы в дозах по пять граммов сухого вещества или по пятьдесят свежего; периодичность приема я установил, исходя из соображений благоразумия, что составляло один раз в две недели. Каждое из этих событий становилось для меня уроком упоительными, обжигающим прыжком в океан мыслеобразов. Собственный разум расстилался передо мной топологическим множеством, он приглашал побродить, разглядывая мысленные сплетения прошлого и будущего, которое представляет собой каждый человек. В этих видениях мне благоволили инопланетные существа и транслингвистические эльфы. Я живо ощущал древний возраст гриба, его глубокое понимание игры исторических сил во множестве цивилизаций на протяжении тысячелетий. В зримых образах преобладали картины прошлого и будущего.

Однажды я очутился на холме, в толпе народа. Оттуда открывался вид на волнистую

равнину. Мы находились внутри космической колонии - то было сооружение цилиндрич