It's So Easy And Other Lies (ЛП)

Пол, который всегда чем-нибудь баловался, прошел через несколько стадий употребления героина. Но каждый раз он сам отказывался от этого, чтобы не подсесть на наркотики на слишком долгое время. Вообще-то говоря, я считал, что ему больше не угрожает опасность. Но я отчетливо помню первый раз, когда он, опоздав, появился на репетиции в подвале на нашей Бэллстрит в пригороде в дремотном состоянии, выдающем то, что он под кайфом. Я вроде как проигнорировал это в первый раз, но чем чаще я видел его под кайфом, тем более я осознавал, что он будет возвращаться к привычному состоянию. Я не уверен, местная дурная слава ли дала ему более легкий доступ к наркотикам, но Пол подсаживался все больше, а как только наркоман, наконец, открывает ворота, то вступает на темный и ужасающий путь и уже не возвращается назад.

К середине 1984 года героин отнял у меня девушку, с которой у меня были длительные отношения, лучшего друга и мою основную группу. Многие мои друзья и наставники, такие как Ким из Fastbacks, были расслаблены. На самом деле, почти все, с кем я познавал музыку, сидели на наркотиках.

У меня все еще продолжались панические атаки, я волновался о том, что у меня может быть серьезная болезнь: в прошлом году мне удалили из груди опухоль, и хотя она была доброкачественная, я был уверен, что она может увеличиться. Подытоживая, будущее – с наркотиками, вторгающимися со всех сторон, не выглядело таким уж светлым. Я стал больше пить, используя это как спасение. Я пил столько, что мой босс в Union Lake Cafe поговорил со мной об этом. Это не касалось того, что я пил на работе, он заметил, что я пью каждую ночь. Догадываюсь, что от меня разило выпивкой, когда я вышел на работу.

Я работал в Lake Union Cafe почти два года. Две вещи делали эту работу замечательной: мы слушали музыку в подсобке, и была возможность продвижения по работе. Первые несколько месяцев я работал мойщиком посуды, выскребая остатки кексов и пирогов, как и в Пекарне Шумахера. Однажды я зарекомендовал себя как надежный работник, и один из начальников взял меня под свое крыло, научил простым вещам – нарезать хлеб, окунать клубнику в шоколад. Босс наблюдал за моей готовностью, и начал тестировать меня. В один день он предложил мне не приходить днем, но прийти в ночную смену. Но это же время, в которое приходят пекари! Я вышел в следующую ночь, и они сообщили мне, что теперь я ученик пекаря. И босс дал мне повышение!

Я готовил пирожные Black Forest и различные муссы. Я мог работать с марципанами и тестом. Мои пироги с малиной, покрытые миндальной решеткой, становились произведениями искусства. У меня даже был собственный бейдж: Дафф МакКэган, повар по кондитерским изделиям.

Одним из моих приятелей был Брюс Пэввит, который приехал из Олимпии год назад. Он вел колонку под названием “Sub Pop” в еженедельном журнале Rocket. Он сказал мне, что этим летом он принял решение основать рекорд-лейбл и выпустить сингл, следуя за своей мечтой. Он уже успел придумать имя своему лейблу: он решил назвать его “Sub Pop”, как и свою колонку. И неприятная мысль начала вертеться в моем возбужденном сознании: рискую ли я отказаться от своей мечты? Несмотря на то, что я увлекался выпечкой, я не стремился делать потенциальную карьеру в Lake Union Cafe. Чтобы сделать карьеру шеф-повара и зарабатывать реальные деньги, нужно иметь свои собственные рецепты. Я не собирал своих собственных рецептов, я просто обслуживал людей. Но с основанием моих групп и друзьями, подсевшими на героин, что еще мне оставалось делать?

У меня все еще была мечта, найти одинаково мыслящих музыкантов, которые хотели бы выйти за границы возможностей в плане музыки, и с усердием включились бы в работу, готовые это сделать. И, конечно, в итоге, я бы возлюбил тот день, когда смог бы создавать живую играющую музыку. Ко мне пришло понимание, что настало время подумать о том, как мне освежиться музыкально и личностно.

Я обдумывал новые пути – пути, которые еще не полностью были отрезаны темной стороной героина, и начал расширять свой круг общения. Однажды ночью, я тусовался с парнем по имени Доннер. Я знал его отчасти, по панк-сцене, но этой ночью мы поняли, что между нами было много всего общего – самое важное - героин, растущая дистанция между друзьями, дружба, которую он убивал. Доннер открыл свой клуб, который назывался Grey Door in Pioneer Square. Его клуб быстро стал моим любимым местом для тусовок. Аудитория там была всех возрастов. Пиво подавалось тайком из подвала.

Доннер и я даже сколотили группу, и я снова начал играть на ударных. Это была не серьезная попытка, а попойка. Как и Я, он был большим алкашом, и у него всегда рядом была бутылка с чем-нибудь. Сиэтл оставался Сиэтлом, мы могли смешать все, что у нас было вместе с крепчайшим кофе – наша версия спидболла, я предполагаю.