Итагаки информирует зорге

В комнату на носилках внесли убитых. Японские санитары в белых халатах откинули одеяла, которыми они были накрыты. Журналисты молча смотрели на убитых: у одного из солдат была рассечена щека, глаз залит застывшей кровью. Среди наступившей тишины раздался невозмутимый голос английского корреспондента. Он говорил, все так же глядя в сторону, словно ни к кому не обращался:

– Насколько я разбираюсь, перед нами китайские пехотинцы. Китайские саперы носят другую форму...

– Унесите! – приказал Итагаки.

На другой день он снова пригласил корреспондентов и показал им те же трупы, но уже переодетые в одежду китайских саперов. На щеке одного из них зияла рваная рана, и глаз был залит засохшей кровью...

Итагаки сказал корреспондентам:

– Господа, вы можете убедиться в наших мирных намерениях. В городе уже восстановлен порядок. Временно главой мукденского самоуправления назначен полковник Доихара, вскоре, как только позволят обстоятельства, этот пост снова займет китайский представитель...

Иностранные корреспонденты не могли знать о том, что произошло накануне, в той самой японской комендатуре, где они находились. Итагаки вызвал губернатора провинции Цзян Ши-и и распорядился:

– С сегодняшнего дня вы становитесь мэром города Мукдена и должны работать в содружестве с японскими властями.

Китаец заупрямился, отказался от предложенного поста.

– В таком случае подумайте, что вас больше устраивает... В камеру и строгий режим! – приказал он солдатам, которые доставили в комендатуру губернатора. Цзян Ши-и увели в камеру при комендатуре. Охранник приказал ему опуститься на колени и ударил его ногой в подбородок...

Разработанный план мукденского инцидента, предусмотренный во всех деталях, нарушался из-за упрямства китайского губернатора, и это вызывало раздражение Доихара. У него было много неотложных дел, и вот – на тебе! Приходится занимать еще пост городского головы.

А через месяц упорство Цзян Ши-и все-таки удалось сломить. Итагаки сам пришел в камеру, грозил, уговаривал. Цзян Ши-и предпочел стать мэром, чем голодать и валяться на грязной соломе в тюремной камере. Будущего мэра едва успели побрить, переодеть в свежий костюм и, худого, изможденного, доставили прямо из тюрьмы в зал, где происходила церемония возведения на пост нового мэра города. Цзян Ши-и растроганно говорил об оказанной ему чести, о любви к императорской Японии, дружбу с которой он будет крепить не покладая рук... В самый патетический момент, когда вспыхнули блицлампы и защелкали аппараты фотокорреспондентов, Цзян Ши-и не выдержал и упал в обморок...

Журналисты провели еще несколько дней в Мукдене, осматривали город. Полковник Итагаки готов был, казалось, сам превратиться в циновку под ногами гостей, лишь бы доставить им удовольствие. Журналисты поселились в отеле «Ямато» – в самом центре, на круглой площади, обедали в громадном банкетном зале с зелеными лепными потолками. В том же отеле на втором этаже, в бронированном, облицованном стальными плитами номере люкс, все еще жил генерал Тетекава. Но об этом – ни о броне под штукатуркой, заранее установленной на всякий непредвиденный случай, ни о Тетекава, прибывшем с секретной миссией, – журналистам не дано было знать. Они, превратившись в знатных туристов, осматривали город, побывали в храме императора Тайцзун, любовались его ступенями с вкрапленным в них золотым песком, горевшим желтым холодным блеском на осеннем солнце. Японцы совсем не случайно провезли журналистов мимо русского кладбища с часовней, сделанной в форме шлема древнего славянского витязя по проекту русского художника Рериха. Здесь находилось кладбище русских солдат, погибших в русско-японской войне. Сопровождавший экскурсию японец сказал:

– Мы чтим павших и возносим молитвы к небу за упокоение душ, покинувших тела этих солдат... Они наши братья! – И он молитвенно сложил руки.

Зорге подумал: «Какое ханжество! Убивать живых и уважать мертвых...»

Поездка в Мукден окончательно убедила Рихарда в том, что события в Маньчжурии имеют прямое отношение к России. Он сопоставлял различные факты, поступки, фразы, вплоть до разговора у стены русского кладбища, – зачем они говорят о братстве солдатских душ – здесь с русскими, там – с китайцами?.. Для маскировки? Из ханжества? А история японских агрессий! Ее направленность на север... Рихард сделал существенный вывод: японская агрессия придвигается к советским границам. Именно об этом разведчик должен предупредить свою страну, уведомить о возросшей угрозе.