Итак, моя прелесть

– Просто для смены обстановки. Обожаю менять обстановку.

– Что ж… – Он еще посмотрел на нее, потом встал. – Завтра я выезжаю в девять. Вас это устроит?

– Вполне. – Она поднялась, разгладила юбку и подошла к нему вплотную. – Если хотите, я расплачусь за услугу. Большинство мужчин не отказалось бы от такой платы. – и она кивнула в сторону кровати.

Том вдруг понял, что относится к этой девушке гораздо серьезнее, чем к случайной попутчице, с которой можно наскоро переспать.

– А я отказываюсь, – дрогнувшим голосом сказал он.

Шила наклонилась и слегка коснулась губами его губ.

– Ты мне нравишься… ты милый, – улыбнулась она.

Наутро он отвез ее в Парадиз-Сити. Расставшись с Шилой, он заметил, что непрерывно думает о ней. Вечером следующего дня он заехал за ней. Он без спроса позаимствовал на работе «олдсмобил» и надел свой самый шикарный костюм. Они поужинали в дорогом рыбном ресторане на окраине города.

С тех пор, как родители бросили двенадцатилетнюю Шилу на шоссе, предоставив ее собственной судьбе, она то и дело вступала по разным поводам в противоречие с законом. Сейчас ей было двадцать два. Работала официанткой, платной танцевальной партнершей, участвовала в стриптизе, служила в регистратуре грошовой гостиницы и, наконец, стала одной из многочисленных «телефонных» проституток Майами. Однако ненадолго. Она прикарманила бумажник клиента. Пришлось бежать из Майами. У нее не было желания устраиваться на работу. Том Уайтсайд явно потерял голову, и она рассудила, что ей хватит пятидесяти долларов до свадьбы. Они поженились, когда в кошельке осталось полтора доллара.

Обоих ожидало глубокое разочарование. Шила обнаружила, что Том живет в крошечном, запущенном бунгало, которое досталось ему от отца, и что процветанием здесь и не пахнет. А Том выяснил, что Шила не умеет вести хозяйство. Она оказалась ленивой, холодной и постоянно клянчила деньги.

Том свернул на проселок, по которому можно было выехать через сосновый бор к шоссе на Парадиз-Сити, включил фары. Солнце давно скрылось за горами. Смеркалось.

– Если на то пошло, – обиженно проговорила Шила, – каждый порядочный муж делает жене подарок на годовщину свадьбы. А мне ничего так больше не хочется, как эти часы.

Том вздохнул. Он надеялся, она уже выкинула из головы эти чертовы часы.

– Извини, киса. У нас нет таких денег. Я куплю тебе часы, но подешевле.

– А мне хочется эти часы.

– Да… знаю… ты говорила, но нам они не по карману.

– Какая же я дура, что вышла за тебя. Тебе все не по карману.

– Ты тоже не подарок, – не выдержал Том. – В доме форменный свинарник. Только телевизор умеешь смотреть.

– Да заткнись! – грубо огрызнулась она. – Богач, а боится потратить сто восемьдесят долларов. Дешевка несчастная.

Машина замедлила ход, и Том поднажал на газ, но, несмотря на это, скорость по-прежнему падала.

– Извини, милый, – с издевкой произнесла Шила, – я хочу домой. Нельзя ли ехать побыстрей?

Двигатель дал сбой и заглох. Дорога шла под гору, и Том сразу перевел рычаг скоростей в нейтральное положение. Машина мягко покатилась вниз. Он чертыхнулся.

– Ну что там еще? – набросилась на него Шила.

– Двигатель накрылся.

– Этого только не хватало. И что ты собираешься делать?

Начался подъем, и машина медленно остановилась.

Том достал фонарь, вылез из машины и поднял капот. Его хорошо обучили обслуживанию автомобилей «Дженерал моторз», и в считанные минуты он определил, что вышел из строя масляный насос. Тут он был бессилен. Он захлопнул капот, и в это время из машины вылезла Шила.

– Приехали, – сказал он. – Насос полетел. До шоссе пять миль. Если повезет, успеем на последний автобус.

– И не подумаю топать пять миль пешком! Заночуем здесь. Доставай спальные мешки.

Том помялся в нерешительности, потом взял спальные мешки и разыскал корзину с припасами. Он запер машину и посветил фонариком вправо и влево. Увидев перед собой тропинку, Том пошел вперед и оказался на окруженной деревьями поляне.

– Шила! Здесь вполне можно заночевать. Иди сюда. Есть будешь?

Мейски, лежа в пещере, услыхал голос Тома. Похолодев от страха, он сел.

Спотыкаясь и недовольно бурча себе под нос, Шила выбралась на поляну. Том уже разложил спальные мешки и открыл корзину.

Она села на один из мешков и закурила.

– Достойное завершение великолепного отпуска. Ну и дела!

Том раскопал в корзине несколько заветренных ломтей ветчины, полбатона черствого хлеба и початую бутылку виски.

Он, не скупясь, разлил по стаканам виски и протянул Шиле ветчину с хлебом. Та, недолго думая, зашвырнула еду в кусты.

– Лучше голодать, чем жрать такую гадость! – возмутилась она и залпом проглотила виски.

– Валяй… голодай, – отозвался Том. – Ты меня доконала сегодня. – Он принялся уплетать ветчину.

Мейски оставил свое лежбище из одеял и подполз к выходу из пещеры. Он попытался разглядеть через ветви, что делается внизу, на поляне. Из-за темноты ничего не было видно, только доносились голоса, да и то неразборчивые на таком расстоянии.

Том покончил с едой, потом снял ветровку, ботинки и залез в спальный мешок. Шила уже улеглась.