Итальянец

Винченцо с нетерпением выслушал это пространное введение в беседу отца с сыном и наконец поинтересовался, о чем идет речь.

— Ходят слухи, — наконец перешел к делу маркиз, — о некой молодой особе по имени Эллена Розальба. Кажется, так ее зовут? Знаешь ли ты ее?

— Знаю ли я ее? О, продолжайте, отец, прошу вас!

Маркиз посмотрел на сына суровым взглядом, в котором, однако, мелькнуло любопытство.

— Говорят, что эта молодая особа с помощью хитроумных уловок сумела привлечь твое внимание и…

— Это правда, отец, что синьора Розальба привлекла мое внимание, но без всяких уловок с ее стороны.

— Прошу не перебивать меня, сын, — сам перебивая юношу, сказал рассерженный маркиз. — Утверждают, что она приложила немалые усилия, чтобы понравиться тебе, и сделала это не без помощи родственницы, с которой проживает. Она навязала тебе унизительную роль своего пылкого поклонника.

— Синьорина Розальба оказала мне честь, разрешив стать ее поклонником, отец, — вспылил юноша, не в силах сдержать искреннее негодование. Но маркиз не дал сыну продолжить:

— Значит, ты признаешь свой проступок, сын?

— Я горжусь своим выбором, отец.

— Мой юный друг, — продолжал, еле сдерживая себя, маркиз, — если это строптивость и романтическое увлечение мальчишки, я готов простить тебе, но только в первый и последний раз, и при условии, что ты признаешь свою ошибку и откажешься от этого увлечения.

— О Господи, отец!..

— Ты должен немедленно прекратить встречи с ней, — настаивал вконец раздраженный маркиз, — и чтобы доказать тебе, что я не только строг, но и милостив, я готов дать тебе небольшую сумму денег, чтобы ты возместил девице ущерб, который ты уже нанес ее репутации.

— О Боже милосердный! — вскричал юноша, едва веря тому, что слышит. — Ущерб? — От гнева и возмущения у него перехватило дыхание. — Возможно ль это? Кто посмел очернить честное имя невинной девушки подобной ложью и наветами? Ответьте мне, отец, кто осквернил ваш слух столь подлой ложью, чтобы я мог отомстить негодяю? Вознаграждение?.. О, Эллена! — Слезы нежности и любви звучали в его голосе, когда он произнес дорогое ему имя.

— Мой юный друг, — недовольно прервал его маркиз, обеспокоенный и разгневанный столь бурным проявлением эмоций. — Я не из тех, кто легко верит каждому дошедшему до меня слову, но в этом случае у меня есть серьезные основания поверить в это. Тебя ввели в заблуждение, но из гордости и самолюбия ты будешь утверждать обратное до тех пор, пока я, воспользовавшись своим правом отца, не смогу открыть тебе глаза. Откажись от нее, сын, а я обещаю тебе доказательства, которые подтвердят глубину твоих заблуждений.

— Отказаться от нее? — повторил, не веря своим ушам, Винченцо, и в голосе его звучала уже та воля и энергия, которые никогда прежде не подозревал в сыне маркиз. — Отец, вы всегда доверяли мне и не ставили под сомнение мои слова. Поверьте мне и сейчас. Эллена ни в чем не повинна. Ни в чем! О Господи, в этом я не сомневался и никогда не буду сомневаться. Разве я думал, что когда-то мне придется перед кем-то отстаивать ее доброе имя и честь!

— Сожалею об этом, — холодно заметил маркиз. — Я верю тебе, но верю и тому, что ты искренне заблуждаешься, говоря о добродетели девушки после своих ночных визитов к ней. Ты подумал о том, что ты уже сделал ее несчастной, мой мальчик? Как сможешь ты искупить свою вину перед ней, когда ты уже бросил тень на ее репутацию? Как?..

— Я заявлю перед всем светом, что считаю ее достойной быть моей женой, — решительно и твердо заявил Винченцо с просветленным лицом и смелостью человека, который уже принял важное для себя решение.

— Ты собираешься жениться на ней? — в полном замешательстве вскричал маркиз, но его минутная растерянность тут же сменилась гневом. — Если ты позволишь себе зайти так далеко, сын мой, и забудешь о чести семьи и своего рода, я отрекусь от тебя! — с искренним негодованием произнес маркиз.

— Но почему, отец? — в отчаянии воскликнул бедный юноша. — Разве то, что я встал на защиту невиновности той, которую люблю и которую защитить более некому, вы расцениваете как забвение сыновнего долга? Почему нельзя соединить оба столь благородных долга вместе? Я всегда почитал долгом порядочного человека восставать против зла, защищать униженных и восхвалять добродетель, и вы учили меня этому, отец. Если потребуется, я готов поступиться другими менее значительными своими обязательствами ради того, чтобы защитить то, что близко и дорого каждому человеческому сердцу. Отстаивая главное, я этим защищаю честь рода, отец.

— Чего стоят твои принципы, коли они учат тебя неповиновению отцовской воле? — раздраженно возразил маркиз. — Если они несут бесчестье твоей семье?

— Где нет греха, там нет и бесчестья, отец, — возразил сын. — К тому же бывают ситуации, когда неповиновение само по себе может быть актом благородства.