Итальянская комедия Возрождения

Капитан. Признал, черт побери! Это же мессер Консальво Молендини из Кастилии. Добро пожаловать, ваша милость!

Мессер Консальво. Уж не сеньор ли Франсиско Маррада передо мной? Так и есть: он самый! Дозвольте обнять вас, любезный сеньор Франсиско! Вот так встреча! Смотрю на вас и глазам своим не верю: ведь в Кастилии все вас давно уже оплакивают как умершего.

Капитан. Вот те раз! Как так умершего?

Мессер Консальво. До нас дошел вернейший слух, будто прошлым годом вы пали в Африке, при взятии Голетты.^{164}

Капитан. Если бы Господу было угодно, чтобы я участвовал в той кампании!

Мессер Консальво. Отчего так?

Капитан. Оттого, что всякий истинный солдат, желающий отличиться и добыть славу на поле брани, коли достанет ему доблести, должен вознести молитву Создателю, дабы явил ему милость сразиться под знаменами нашего императора! Ибо никто не распознает доблесть и отвагу так, как он. Его великодушие и щедрость подтвердят вам многие наши соотечественники, равно как и прочие военачальники и бесчисленные храбрецы, удостоенные его наград.

Мессер Консальво. Ваша правда. Добродетели государя заслуживают и не таких похвал. Почему же вы не изыскали должного способа принять участие в баталии, коль скоро сами того желали?

Капитан. Сейчас узнаете. Прибыв из Кастилии в Италию, дабы испытать судьбу (а тому уж лет шесть будет, как вам ведомо), пошел я наемником к его светлости принцу Оранскому,^{165} стоявшему в ту пору лагерем под Флоренцией, и стал знаменщиком при капитане Зорге. В той кампании судьба мне благоприятствовала, да и сам я не плошал; как только Флоренция сдалась на милость победителя и было восстановлено правление герцога Алессандро,^{166} меня произвели в капитаны небольшого гарнизона, что находится здесь в Пизе в ведении комиссара. Последний же ни разу не дозволил мне отлучиться со службы.

Мессер Консальво. Рад слышать, что не посрамили отечества и всецело преданы ему. Но как сумели вы сохранить все это время навык родной испанской речи?

Капитан. Очень просто: что ни день — якшаюсь с испанскими солдатами. Однако навык этот изрядно ослабел. Ответьте, мессер Консальво, что сталось с моим батюшкой, и братом, и всеми домочадцами?

Мессер Консальво. Отец ваш сильно постарел, брат возмужал и скоро женится. Как я вам сказывал, он горько печалится о вашей смерти. Когда ж прознают ваши домашние, что вы целы-невредимы, боюсь, как бы сами они не умерли от радости.

Капитан. Каким ветром вас занесло в Пизу, мессер Консальво? Неотложные дела?

Мессер Консальво. Дел в Пизе, любезный сеньор Франсиско, у меня нет. А привела меня сюда тоска по этому славному городу, ибо в былые времена я проходил здесь курс наук и весьма прикипел душой к этому краю. Это явствует даже из моего выговора: тосканское наречье так крепко засело во мне, словно сам я родом из этих мест.

Капитан. Выходит, столь долгий путь вы совершили единственно для того, чтобы поведать любимый город?

Мессер Консальво. Не только. Вы, верно, помните, досточтимый сеньор Франсиско, что ровнехонько тринадцать лет назад Педрантонио, мой брат, отправил Иоандра, своего сына и моего племянника, коему едва исполнилось тогда семь лет, в Рим, в папскую курию. Спустя немного времени после известного вам заговора брат был принародно объявлен бунтовщиком. Поскольку ему грозила тяжкая кара, он принужден был тайно покинуть родину под чужим именем.

Капитан. Все это я отменно помню.

Мессер Консальво. Брат обещал дождаться меня в Генуе, и с тех пор от него ни слуху ни духу. Боюсь, уж не умер ли он в изгнании.

Капитан. Это было бы большим несчастьем, ведь человек он был добропорядочный и благонравный.

Мессер Консальво. Должно полагать, вы помните также, что Педрантонио вверил мне свою дочь Джиневру. Невесть каким манером ее подбил уйти из дома некий Фернандо Сельваджо; так что и о ней я ведать ничего не ведаю. Опасаюсь, как бы ее не постигла та же печальная участь.

Капитан. Все это я помню столь ясно, словно дело было вчера.

Мессер Консальво. Вот и выходит, что из всей нашей семьи у меня остался лишь племянник Иоандр, пребывающий ныне в Риме. Возраст мой уже весьма преклонный, посему я и отписал ему множество писем, в коих просил вернуться на родину и войти во владение своим законным имуществом. Когда пробьет мой час, я не желаю, чтобы наше добро прибрали к рукам чужаки. Однако за все эти три года я не получил ответа ни на одно из писем, по причинам совершенно мне неведомым. Видя такое дело, я вознамерился добраться до Рима, дабы самолично переговорить с племянником. Ну а коль скоро давно уже чаял я побывать в этом городе прежде, чем сойду в могилу, то порешил завернуть сюда и передохнуть денек-другой. Прибыл же я по морю, кратчайшим путем.

Капитан. Вы приняли мудрое решение. Кто, позвольте узнать, путешествует вместе с вами?