Итальянская новелла Возрождения

И вот, когда настал воскресный вечер, монна Аморрориска пригласила много красивых и изящных молодых женщин из своей родни, а также их мужей с тем, чтобы шутка распространилась повсюду и чтобы устроить им из этого великую потеху, а также чтобы почтить свою новобрачную родственницу; молодая вместе со своим мужем пришла в дом к монне Аморрориске, где была приготовлена роскошнейшая трапеза. И явились туда Сантоло и Фаллальбаккьо. И после того как трапеза пришла к концу, монна Аморрориска и Вердеспина, желая, чтобы все узнали о гонке, которую пришлось выдержать Сантоло и Фаллальбаккьо, и над ними поиздевались, рассказали, как было дело, что вызвало общий смех, и мужчины и женщины потешались над Сантоло и Фаллальбаккьо, которые вначале хотели было пошуметь, но, видя, что от этого каждый смеялся еще пуще, решили, как люди славные, и сами над этим посмеяться, говоря, что невелико дело, если они просчитались на драгоценностях, потому что они никогда не занимались ювелирным искусством. И так в течение всей этой ночи, которую отменно пропировали, только и было смеху, что над приключениями Сантоло и Фаллальбаккьо. Говорят, что Сантоло смеялся неохотно, ибо ему казалось, что его надули больше, чем Фаллальбаккьо, а посему-де он больше на этом и потерял.

Из «Вечерних трапез» Франческо Граццини-Ласка

Вечер первый, новелла VI

Священник церкви Сан-Феличе в Эме наслаждается с Меей, пообещав ей гусака, но обманывает ее. Затем он возвращается, но Мея в свою очередь ловко надувает его, так что священник, потеряв вновь принесенного гусака и каплунов в придачу, будучи не в состоянии передвигаться, в самом плачевном виде доставлен домой

Как вам должно быть известно, один из обычаев, неизменно исполняемый в нашей округе, таков: когда в церкви какого-нибудь селения отмечается церковный праздник, то ее священник приглашает на торжество пастырей из окрестных мест. Итак, когда черед дошел до церкви в Портико, туда, по приглашению местного пастыря, сошлись все соседние священники. Был среди них и некий мессер Агостино, священник прихода Сан-Феличе в Эме, расположенного неподалеку. Сей священник во время песнопений торжественной мессы случайно обратил внимание на красивую молодую женщину весьма пристойного вида и, спросив кое-кого, кто она такая, узнал, что она местная жительница из простолюдинок. Эта прихожанка смутила и взбудоражила воображение священника, и он в течение всей службы любовался ею не без вожделения. Итак, когда положенные молитвы были прочитаны и служба окончена, прихожане разошлись по домам обедать; то же сделали и пастыри. Мессер Агостино, выйдя вечером на улицу, чтобы немного освежиться, увидел, к своему удовольствию, ту молодую женщину, что так приглянулась ему в церкви за обедней. Она сидела у порога своего дома. Это была Мея, жена каменщика, которая на свежем воздухе развлекалась в обществе соседок, балагуря с ними.

Агостино, желая разузнать побольше об ее положении и о ней самой, обратился к местному священнику. Тот сказал, что она хорошая жена и очень приветлива ко всем, за исключением лиц духовного звания; неизвестно, откуда такая ненависть, но они для нее хуже головной боли, и она не только не желает оказывать духовным лицам возможную приятность, но не выносит даже напоминания о них.

Весьма озадаченный этим сообщением, мессер Агостино все же не отказался от мысли добиться ее благосклонности во что бы то ни стало, сказав про себя; «Так или иначе, хотя бы мне это стоило шкуры».

Итак, чтоб Мея потом не признала в нем священника, он, хотя и неохотно, держался в стороне и наблюдал за ней издали украдкой, ничем себя не выдавая. Но чем больше любовался он этой женщиной, тем сильнее загоралось в нем желание обладать ею.

Между тем наступило время вечерни, а затем и всенощной, но Мея так больше и не показалась в церкви до окончания праздничных богослужений.