Итальянская новелла Возрождения

Святой отец забрал тридцать лир, взял провожатых и отправился к сапожнику — дяде Санты, затем к двоюродному брату — цирюльнику, и, обсудив все обстоятельства, они вместе пошли к Санте и объявили ей суть дела. Она очень неохотно и словно бы враждебно их выслушала, но под давлением их настойчивых уговоров, сопровождавшихся указаниями на многие причины, от которых зависело ее благополучие и благосостояние ее детей, она, проливая притворные слезы, дала согласие, говоря, что только ради пользы и обеспечения детей она идет на это и еще по той причине, что Лаццаро так похож на ее Габриелло.

Если вам угодно знать дальнейшее, скажу вкратце, что добрый монах столь потрудился, что на другое же утро в присутствии нотариуса и многих свидетелей, собравшихся в доме Лаццаро, Габриелло (он же Лаццаро) во второй раз в жизни обручился со своей женой Сантой, которая, сняв траур, была одета в роскошное, сверкающее богатейшими украшениями платье, принадлежавшее жене старшего брата погибшего Лаццаро. Этот наряд был выбран Сантой из большого числа других и был сшит, казалось, по ее мерке. После обручения подали отличный завтрак, а вечером великолепный ужин, вслед за чем гости разошлись, а супруги удалились в опочивальню, где, счастливые и довольные, посмеивались над доверчивостью монаха, близорукостью родни и соседей, потешались надо всеми и, радуясь чудесному повороту судьбы своей, провели ночь в веселье и наслаждении.

Старая служанка и слуга были свидетелями произведенных громадных трат, они поражались, что возможно было столько израсходовать на свадьбу, и были недовольны новой родней хозяина. На следующий день после свадьбы супруги поднялись поздно, вкусивши любовных утех, и пошли к родителям Санты; вечером они опять пировали, и так в течение трех или четырех дней.

Габриелло должным образом одел детей. Санта чувствовала, что она достигла небес, из ада вознеслась в рай. Как-то она предложила мужу увеличить число слуг в доме, что Габриелло весьма одобрил; он решил при первом удобном случае рассчитать прежних слуг и в один прекрасный день вызвал их и объяснился с ними. Старой служанке, долго прожившей в семье, кроме соответствующего вознаграждения, он выдал триста лир на свадьбу внучки, а слуге, который с недавних пор был у него на службе, выдал вознаграждение с доброй прибавкой и отпустил обоих довольными и ублаготворенными. И тогда Габриелло завел в доме иные порядки, наняв новых слуг и служанок. Он прожил со своей дважды повенчанной с ним женой в мире и согласии долгую счастливую жизнь. У них родились еще два сына, которым он отвел новый дом и которых велел называть Фортунати, «детьми счастья». Они были родоначальниками семейств, подаривших родине доблестных воинов, равно как и знаменитых ученых.

Вечер второй, новелла III

Лизабетта дельи Уберти, влюбленная в молодого человека, бедного, но во всех отношениях достойного, решила выйти за него замуж и сообщила о своем намерении матери, которая имела виды просватать ее за богача; мать, разгневавшись на Лизабетту, всячески старалась расстроить ее помолвку, но девушка рассказала ей о пророческом сне, который будто бы приснился ей, и, поддержанная одним монахом, получила благословение матери и вышла за своего избранника

Монна Лальдомина дельи Уберти, женщина знатного происхождения и одна из самых богатых в нашем городе, овдовев, жила со своей единственной дочерью, которую звали Лизабетта. Это была добронравная и на редкость красивая девушка, и многие знатные и богатые молодые люди заглядывались на нее, только и ожидая позволения матери, чтоб посвататься, вследствие чего обращались к ней тысячу раз в день, влекомые не столько душевными качествами девицы и ее красотой, сколько ее богатым приданым и надеждой на громадное наследство. Но мать страстно желала как можно лучше устроить свою дочь и не решалась ответить ни на одно предложение утвердительно. Она искала для дочери мужа молодого, богатого, красивого, благородного, благовоспитанного, смирного характером. И всегда выходило так, что в лучшем случае одного из перечисленных качеств недоставало у искателя руки Лизабетты, а мать не считала возможным снизить свои требования.