Итальянская новелла Возрождения

И солдат этот наутро принес Бертино напильник и увел с собой в харчевню того, кто его охранял, а когда тот был уже здорово пьян, он его подбил играть; видя, что тот с головой ушел в игру, солдат его оставил и вернулся к Бертино, который уже себя расковал» и которого он проводил до Кастельфальфи, ни на шаг от него не отходя. Там означенный Бертино хотел отдать ему свои флорины, но тот не пожелал их брать, и они разошлись.

Диву даешься, когда слышишь, сколько доброты было в этом солдате и как он отблагодарил за ничтожное полученное им благодеяние.

Что до меня, то я полагаю, случись так у древних римлян, это посчиталось бы памятным событием. И потому никогда не ошибешься, если окажешь кому-нибудь услугу, как бы мал ни был тот, кто в ней нуждается. Недаром Эзоп учит нас в своей басне, где льву понадобились услуги кошки, говоря: «Tu qui summa potes, ne despice parva potenti»[60].

Новелла CXXXVI

Мастер Альберто доказывает, что флорентийские женщины по своей тонкости превосходят лучших в мире живописцев, а также что они любую диавольскую фигуру превращают в ангельскую и чудеснейшим образом выпрямляют перекошенные и искривленные лица

В городе Флоренции, который всегда отличался обилием людей незаурядных, были и свое время разные живописцы и другие мастера. Находясь однажды за городом, в местности, именуемой Сан-Миниато-а-Монте, для живописных и иных работ, которые должны были быть выполнены в тамошней церкви, и после того как они поужинали с аббатом, наевшись вволю и вволю напившись вина, эти мастера стали задавать друг другу всякие вопросы. И в числе других один из них по имени Орканья, бывший главным мастером в знатной часовне Богородицы, что при Орто Сан Микеле[61], спросил:

— А кто был величайшим мастером живописи? Кто еще, кроме Джотто?

Кто говорил, что это был Чимабуе, кто — Стефано, кто — Бернардо, а кто — Буффальмако; кто называл одного, а кто другого.

Таддео Гадди, который был в этой компании, сказал:

— Что правда, то правда. Много было отменных живописцев, и писали они так, что это не под силу человеческой природе. Но это искусство пало и продолжает падать с каждым днем.

Тогда один из них, по имени Альберто, который был великим мастером мраморной резьбы, сказал:

— Мне кажется, что вы сильно заблуждаетесь, и я вам ясно докажу, что натура человеческая никогда еще не была так тонка, как сейчас, особливо в живописи и резьбе по живому мясу.

Все мастера, услыхав его слова, стали смеяться, полагая, что он не в своем уме. Альберто же продолжал:

— Вот вы смеетесь, а если хотите, я вам это поясню.

Один из них, которого звали Никколао, сказал:

— А ну-ка поясни, хотя бы из любви ко мне.

Альберто отвечает:

— Изволь, раз тебе хочется, но слушайте внимательно (он сказал так потому, что все кругом раскудахтались, как куры).

И Альберто начал и сказал: