Итальянская новелла Возрождения

— Это плата за твои обещания. Что же ты удивляешься? Ты мне тысячу раз обещал, что мне будет заплачено сторицей и что должен был заплатить мне тот, кого я повалил на землю… Я своих денег так бы и не получил…[58] что я и сделал благодаря топору. А еще, говорю тебе, что этого мне мало. Если мы не договоримся и если я не найду должника, я сыграю с тобой такую же шутку, как с этим самым.

Священник говорит:

— Ах ты мой Петруччо, ты меня неверно понял. Ведь я говорил тебе, что тебе воздается сторицей на том свете.

Говорит Петруччо:

— Так, значит, ты мне сулишь то, чего я не знаю? Откуда я знаю, что будет на том свете? И зачем мне там деньги? Бобы, что ли, покупать? Если мне не будет заплачено полностью, ты увидишь, что я сделаю!

Священник, видя, что дело дрянь и что от этого может пострадать церковное благочестие, договорился с Петруччо, отдал ему сколько-то денег и попросил его больше никогда и ничего не жертвовать, и тот так и сделал.

Таким образом, этот священник выплатил с лихвою тот долг, который Христос должен был выплатить на том свете. И если бы это случилось и с другими, не приходилось бы говорить: «Centum per unum accipietis, possidebitis vitam aetemam».

Новелла CXXXV

Бертино из Кастельфальфи от всего сердца подает милостыню бедному и больному солдату. Когда же он попадает в руки неприятеля, означенный солдат спасает его добро и его самого

Если в предыдущей новелле перуджинцу было обещано, что ему сторицей воздается на том свете, то в настоящей новелле я покажу, как некий добрый человек, оказавший услугу жалкому солдату и сделавший ему ничтожный подарок, был вознагражден тем, что тот вернул ему имущество и свободу. А было это не тысячу лет тому назад, но так недавно, что я еще разговаривал с тем добрым человеком, с которым случилось то, о чем я расскажу. Это был Бертино из Кастельфальфи, человек отменнейшего нрава и зажиточный крестьянин, который, в меру своего положения, был богатым скотоводом. И вот однажды, в 1391 году, когда флорентийцы воевали с графом Добродетели[59], он привез на рынок в Санто-Миниато свежие сыры, изготовленные им несколько дней тому назад.

Когда он стоял на площади с этими самыми сырами, некий больной солдат, служивший в обозе, с куском хлеба в руке попросил у Бертино немного сыру, чтобы съесть его с хлебом. Бертино ответил ему:

— Бери сколько хочешь.

Тот застыдился, но Бертино протянул ему целый сыр и сказал:

— На, ешь.

Кстати, у Бертино большой палец на правой руке был очень толстый.

Солдат, взяв сыр, тут же уселся и, отломив кусок, съел его вместе с кусочком хлеба, который у него был. Когда он все съел, он сказал:

— Клянусь, добрый человек, у меня нет денег, чтобы тебе заплатить, да и хлеба больше нет.

Бертино пожалел его и, имея при себе два хлеба, взял их и сказал:

— Идем со мной.

Захватив с собой остаток сыра, он повел его в харчевню, положил перед ним оба хлеба и сказал:

— Ешь на здоровье.

Пока оба они сидели в харчевне, солдат вволю поел и хлеба и сыра, что ему дал Бертино, да и вина, заказанного Бертино, напился вволю.

Подав от всего сердца эту милостыню, Бертино сказал:

— Ступай, и да благословит тебя господь, — и пошел.

А затем случилось, что какой-то неприятельский конный отряд, подъехав к Кастельфальфи, угнал у означенного Бертино много мелкого скота. Угнав его, конники рассудили, что хозяин наверняка пойдет его выкупать, и поставили лазутчиков.

Как они рассчитывали, так и случилось: когда Бертино отправился со своими флоринами, он был схвачен и препровожден в Казолы, ближе к Вольтерре. Там он был позорно скован по ногам.

Однажды, когда он сидел под палящим солнцем с кандалами на ногах, солдат, которого он угостил сыром, проходил мимо того места, где сидел Бертино в крайне плачевном состоянии, стал всматриваться в Бертино и, поглядевши на него некоторое время, сказал:

— Добрый человек, мне кажется, что я тебя узнаю.

А Бертино, смотря на него, говорил:

— Клянусь, если только не ошибаюсь, я тебя не узнаю.

Да это было вполне возможно, так как солдат уже выздоровел и был отлично одет.

Он и говорит Бертино:

— Наверняка ты и будешь тот самый, судя по тому, что у тебя большой палец толстый.

Тогда Бертино начал как будто узнавать его. И солдат сказал:

— Ты помнишь сыр, который ты мне дал в Санто-Миниато?

Тот и говорит:

— Сынок, теперь я узнал тебя.

На что солдат:

— Не дай господи, чтобы я тебя за это не отблагодарил! Делай, как я тебе скажу: завтра утром я принесу тебе напильник, которым ты перепилишь эти кандалы, а того, кто тебя захватил, я куда-нибудь уведу, вернусь за тобой и провожу тебя до твоего собственного дома.

Бертино сказал:

— Сынок, я всегда буду обязан тебе своей жизнью.