Итальянская записная книжка

Пройдя мимо углового цветочного магазина, выставившего свои ведра и вазы с георгинами и гладиолусами на тротуар, они свернули налево и оказались у двери с кнопками переговорных устройств. Донато нажал на одну из них.

Лифта не было. Артур не без труда поднялся со всеми на четвёртый этаж, где в проёме раскрытой двери, как картина в раме, уже ждала немолодая сияющая улыбкой женщина в белом фартуке.

Артур решил было представиться. Но Лючия попросту расцеловала его в обе щеки.

Простотой и сердечностью обдавала сама атмосфера залитой солнечным светом квартиры, где в гостиной за накрытым столом уже ждали доброжелательно улыбающиеся люди.

Артур жестом показал, что ему нужно умыться. Лючия ввела его в ванную, подала чистое полотенце.

Здесь всё блистало чистотой. Гранёное по краям зеркало над раковиной умывальника весело отражало пробивающиеся сквозь жалюзи солнечные лучи.

Артур смывал с лица и рук морскую соль, чувствовал, как что‑то давно забытое, чуть ли не со времён детства, возрождается в нём, и этому чувству не было иного названия, кроме как — счастье.

«А говорят — невозможно дважды войти в одну и ту же реку,» — подумал он и, пустив холодную воду, прильнул пересохшими от жажды губами к никелированному крану.

Вода оказалась необыкновенно вкусная, сладкая. Похожа на воду из горной реки Техури в Абхазии возле раскопок античного города Архео- полиса, где когда‑то Артур жил у крестьянина Аполлона Гвасалия и его жены Тамрико. Было у них четверо ребят. Старшего мальчика, который, если не трудился с матерью в саду, всё время рисовал, звали Давид. Имена остальных Артур сейчас, к досаде своей, почему‑то вспомнить не смог.

Он вошёл в гостиную, занял оставленное ему место между Машей и каким‑то рослым парнем. Дон Донато, сидевший в торце стола, произнёс краткую молитву. И Артур тоже про себя поблагодарил Бога за всё, чем одарил Он его за сегодняшний день.

Лючия вносила из кухни блюдо за блюдом. Артур с необыкновенной ясностью видел, как Господь действует через людей. Через Донато, наливающего ему из литровой бутыли в стакан белое вино, через Лючию, раскладывающую всем сваренных в том же вине мидий, приоткрывших створки своих синеватых раковин, через помогающую хозяйке пышноволосую с точёной фигуркой девушку, постоянно придвигающую ближе к гостям из России вазочки с оливками, помидорным салатом, артишоками.

Смешливый мальчик лет трёх по имени Джузеппе сидел между матерью Грацией — крупной молодой женщиной — и отцом Рино, украсившим себя на шее и запястьях поросших чёрными волосами ручищ золотыми цепочками. Это были самые обыкновенные, земные люди.

Коротко стриженный молчаливый гигант справа от Артура оказался сыном Лючии. Все ласково называли его Берто. Как выяснилось, полное имя его было Бартоломео.

Ничего особенного не было и в пышноволосой девушке. Маша объяснила Артуру, что её зовут Мимоза, что она — беженка из Албании, живёт здесь пока нелегально. В ближайшее время собирается выйти замуж за Бартоломео.

После мидий была подана паста — макароны под вкуснейшим соусом из помидоров и базилика. Потом Лючия с Мимозой стали обносить всех тарелками с жареным мясом и запечённой в духовке картошкой. Это было уж слишком. Артур категорически отказался от соблазна. Он попивал ароматное вино, наслаждался звуками быстрой итальянской речи и все пытался понять, чем же таким особенным поразил его этот дом.

Лючия внесла поднос с ломтями красного, сверкающего сахаристой изморозью арбуза. Потом был подан кофе, и к нему несколько сортов нежнейшего сыра.

«Не зная о нас ничего, принимают, как царей» — думал Артур.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Прошло семь дней.

Солнце ещё только взошло над Грецией, Югославией, над Адриатическим морем. Раннее утро только входило в комнату, наполняя её белым, призрачным светом. Артур Крамер сидел за письменным столом, быстро покрывал строчками страницы записной книжки. У ног стояла наготове дорожная сумка.