Итальянский поход Карла VIII и последствия его для Франции

Si da parli de celle voulez etre,
Par qui Venus de la cour est bannie,
Moi, de son fils ambassadeur et piere,
Savoir vous fais, qu'il vous excommunie.
Mais si voulez a leur foy etre unio,
Meltre vous faut le coeur en leur puissance,
Pour repondant a velre obeissance.
Car on leur dit qu'en vous, mes demoiselles,
Sans gage sur y a peu ile fiance,
Et que d'amour n'avez ren que les ailes"[204]

.

(T. e. если вы хотите принадлежать къ той партіи, которая изгнала придворную Венеру, то я, посланникъ и жрецъ ея сына, объявляю вамъ, что вы отлучены имъ. Но если вы хотите быть съ ними за одно, то вы должны предать свое сердце въ ихъ власть, порукою вашего повиновенія. Потому что, говорятъ, на васъ, мои дѣвушки, безъ вѣрнаго залога положиться нельзя, и что отъ Амура вы не имѣете ничего, кромѣ крыльевъ).

Здѣсь мы встрѣчаемся съ другимъ явленіемъ, также точно бывшимъ результатомъ французско-итальянскихъ войнъ и оказавшимъ гибельное вліяніе на ходъ Французской цивилизаціи. Мы нѣсколько разъ имѣли уже случай говорить о глубокой испорченности нравовъ въ Италіи, которая, будучи отчасти слѣдствіемъ знакомства съ языческою древностью, поддерживаемая сангвиническимъ темпераментомъ народа и продолжительной анархіей въ политической и общественной средѣ, шла здѣсь рука объ руку съ побѣдоноснымъ движеніемъ разума. Мы видѣли пышность и великолѣпіе итальянскихъ дворовъ, прообразъ "просвѣщеннаго деспотизма" XVIII вѣка, видѣли рѣзкіе примѣры безнравственности, позорившіе всѣ классы итальянскаго общества; понятно само собою, что эти соблазнительные примѣры не могли остаться безъ вліянія на Французовъ въ ихъ долговременномъ пребываніи въ Италіи. Французы, во главѣ которыхъ, при первомъ столкновеніи съ Итальянцами, стоялъ легкомысленный и развратный Карлъ VIII, увлеклись заразительнымъ примѣромъ своихъ враговъ: они предались сладострастью съ необузданностью, изумлявшею самихъ Итальянцевъ. "Примѣръ государя говоритъ Роско, совратилъ всѣхъ его придворныхъ. Развратъ дошелъ до неистовства. Никто не слушалъ голоса религіи и нравственности; и рука провидѣнія, почти видимо для всѣхъ, наказала эту необузданность постыдной и жестокой болѣзнью. Итальянцы и Французы взаимно обвиняли другъ друга въ распространеніи этой заразы, и названія язвы – неаполитанская и французская, хорошо показываютъ, какъ обѣ націи старались навязать одна другой позоръ происхожденія болѣзни. Можно думать, что изъ всѣхъ по-слѣдствій похода Карла, VIII, это будетъ памятно долѣе всѣхъ[206]. Тѣ же явленія необузданнаго разврата сопровождали походы Людовика XII и Франциска I. Послѣдній не уступалъ Карлу VIII въ испорченности нравовъ. Мы упоминали уже о его интригахъ съ Діаною де Пуатье и графинею Шатобріанъ; Діана перешла по наслѣдству къ его сыну, Генриху II. Эти Фаворитки создали при французскомъ дворѣ новую, очень важную роль – оффиціальныхъ королевскихъ метрессъ, поглощавшихъ значительную часть государственныхъ доходовъ и не-рѣдко управлявшихъ судьбою страны.