Итальянский темперамент

- На мой взгляд, самая омерзительная вещь на свете - это слышать, как ты говоришь, что любишь меня, - холодно пояснил Винченцо.

Убитая внезапной переменой его настроения, Марша отвернулась. Только сейчас она вспомнила слова, которые вырвались у нее в момент кульминации страсти, когда ее тело и ум целиком находились в его власти.

- Но может быть, ты сказала это просто по привычке? - презрительно предположил Винченцо.

- По привычке? - спросила она дрожащим от горя голосом, поразившись его дребезжанием.

- Может быть, это нравилось Форбсу... но не мне... Я не питаю насчет тебя никаких иллюзий, а когда ничего не ждешь, то не из-за чего и разочаровываться, - заявил он, жестко рассмеявшись. - А сейчас, когда ему наконец пришлось смириться с тем фактом, что его "любовь" ушла к тому, кто больше ей платит, он, должно быть, очень расстроен.

Теперь Марша поняла все. Внутри у нее все как будто перевернулось, кулаки сжались с такой силой, что на нежной коже ладоней остались полукруглые следы ногтей. А потом, совершенно неожиданно невыносимую боль сменила дикая, звериная ярость...

8

Марша вскочила, словно подброшенная пружиной. Тонкие черты ее лица заострились, бирюзовые глаза засветились злым зеленым светом, как у рыси.

- С меня хватит... Не желаю больше слушать твои издевательства! гневно крикнула она. - Может быть, ты еще скажешь, что я обслуживала в борделе иностранных моряков? Или занималась стриптизом? Что еще ты в состоянии изобрести, помешанный идиот? Да как ты смеешь пачкать имя человека, о котором ничего не знаешь? Что тебе сделал Саймон Форбс?

Лицо Винченцо застыло в изумлении, он внимательно разглядывал ее. Потом на его чувственных губах промелькнула улыбка.

- Насчет тебя я могу допустить практически все. А вот он...

- Что он? - резко перебила его Марша. - Как ты думаешь, почему Саймон тебя так возненавидел? Да потому что он ухаживал за мной с пятнадцати лет и все равно не имел того, что ты заполучил в месяц! Думаешь, легко ему было, когда он видел, как я влюблена в тебя, легко было отдать меня тебе?

- Но ты же сама призналась, что спала с ним...

- Да, черт тебя побери! Но все равно наши отношения с ним и с тобой даже нельзя сравнивать! То, что я давала ему и что испытывала с ним...

- Ага, все-таки ты призналась, что что-то испытывала с ним...

- Замолчи немедленно! Мы были с ним близки всего два-три раза... и я с трудом терпела его близость! Я всячески старалась избегать этого... А с тобой... ты сам знаешь, как я вела себя с тобой! И тебе не стыдно после этого обвинять меня в связи с ним! Потому что для тебя я просто посуда, лоханка для удовлетворения похоти - и все!

На скулах Винченцо выступили красные пятна.

- Не передергивай! - протестующе возразил он.

- Это ты передергиваешь! Потому что женщина для тебя только сексуальная машина, шлюха, потому что ты не можешь вытерпеть, что ты у меня не первый мужчина! Я скажу тебе, Винченцо Моничелли: хоть ты и предприниматель, миллионер и все прочее, но в душе ты средневековый дикарь! Ты так же устарел, как твой проклятый замок!

- С чего ты так разошлась, дорогая?

Выведенная этой фразой из себя. Марша буквально зашипела.

- Если ты не прекратишь, я... я выцарапаю тебе глаза!

- А с чего бы я должен был прекратить? Надеюсь, ты оставляешь за мной право отстаивать свои убеждения, хоть, с твоей точки зрения, они и выглядят средневековой дичью, - возразил ей Винченцо, ядовито ухмыльнувшись.

Это стало для Марши последней каплей. Он ничего не понимал и не желал понимать. Говорить с этим человеком было все равно, что убеждать каменную статую. Весь ее гнев куда-то улетучился, уступив место безнадежной тоске.

- Что я такого сделала тебе, что ты все время стремишься оскорбить меня? - поникнув головой, прошептала она.

Воцарилось напряженное молчание.

- Да, я хотел оскорбить тебя, - признался наконец Винченцо.

- Ты ненавидишь меня, - сказала она дрогнувшим голосом, с трудом проглотив подступившие слезы.

- Иногда. - Даже не пытаясь отрицать этого, Винченцо легко поднялся с постели. С каменным выражением на обычно таком подвижном лице он смотрел на нее суженными глазами. Его прекрасной формы рот сурово сжался. - Но ты забываешь, моя дорогая, что за тобой числятся грехи пострашнее той давней связи с Форбсом. Или ты не понимаешь, что натворила четыре года назад? Должен сказать, что, как и большинство записных интриганов, ты прогадала. Погналась за грошами и упустила куда более солидную награду...

- Я не понимаю, о чем ты говоришь? - Сердце Марши буквально рвалось на куски при мыслях о все расширяющейся пропасти между ними. Эту первую брачную ночь она никогда не забудет, как не забудет и испытанного унижения. Ей казалось - что она ни сделай, что ни скажи, Винченцо все равно не обратит на это никакого внимания. Он по-прежнему слепо верил в то, что она четыре года назад предала и обманула его.

- Я тебя любил.

Глаза Марши раскрылись так широко, что, казалось, заняли половину лица.

- Нет... не любил, - резко ответила она.