Итальянцы

Далее к югу находится скалистая Лигурия. Втиснутая между Апеннинами, которые загибаются к западу по направлению к французской границе, и Средиземным морем, Лигурия невелика, но густо населена. Ее побережье, Итальянская Ривьера, было одним из первых мест, которые иностранные туристы открыли для себя в XX веке наряду с Амальфитанским побережьем, на которое она в известной степени похожа. Генуя – столица Лигурии и ее главный порт – веками была центром морской республики, которая соперничала с Венецианской, а иногда и превосходила ее. Прославленный мореплаватель Христофор Колумб был генуэзцем.

Между Ломбардией и Венето находится регион Трентино – Альто-Адидже, на севере которого говорят по-немецки, а на юге – по-итальянски. Эта альпийская область была когда-то частью Австро-Венгрии. Италии ее отдали в награду за переход на сторону союзников во время Первой мировой войны. С 1972 года Альто-Адидже (который его немецкоговорящие жители предпочитают называть S"udtirol, то есть Южный Тироль) и Трентино управляются более-менее самостоятельно, как автономные провинции.

Этот регион – один из пяти, имеющих особый конституционный статус. Остальные – это Сицилия, Сардиния и еще два на севере: альпийская Валле-д'Аоста, имеющая прочные связи с Францией, и Фриули-Венеция-Джулия, которая граничит со Словенией и делится примерно поровну на гористую область на севере и равнинную на юге. В течение многих веков реки, берущие начало в Альпах и текущие по долинам, разделяли регион, части которого по несколько раз переходили от Венецианской республики к Габсбургской империи, королевству Италия, Австро-Венгрии и бывшей Югославии.

Непростая история Фриули-Венеции-Джулии многое говорит об итальянцах и помогает объяснить существенные различия между ними. Горы, моря и озера, которые их разделяли – и которые когда-то были гораздо более серьезными препятствиями, чем сейчас, в век автострад, самолетов и скоростных поездов, – предопределили лингвистическое, культурное и гастрономическое многообразие страны. То, что верно для Сицилии, едва ли будет таковым для Триеста. И то, что верно для умбрийского городка Сполето, не будет справедливо для Норции, которая также находится в Умбрии, причем меньше чем в 30 км, но куда даже в наши дни можно добраться на машине только по горному серпантину самое меньшее за 45 минут.

Однако если бы физические препятствия были самыми значительными препонами для взаимодействия в течение веков, можно было бы ожидать, что самые большие различия будут наблюдаться между жителями востока и запада, потому что, несомненно, главной преградой для общения являются Апеннинские горы. На самом же деле различия между востоком и западом не так уж велики. Наибольший контраст в современной Италии можно видеть между севером и югом. Почему? Ответ на этот вопрос и на «вопрос из вопросов», заданный Барзини, может быть найден только на страницах истории Италии, которые ее жители предпочли бы забыть и о которых едва ли осведомлены иностранцы.

2. Бурное прошлое

За 30 лет под властью Борджиа Италия пережила войну, террор, убийства и кровопролития, но она произвела на свет Микеланджело, Леонардо да Винчи и Возрождение. В Швейцарии царила братская любовь, 500 лет она прожила в мире и демократии – и что из этого вышло? Часы с кукушкой.

Гарри Лайм в фильме «Третий человек», реж. Кэрол Рид (1949)

Это было Рождество 800 года. Король франков Карл I, который позже станет известен под именем Карла Великого, присутствовал на мессе в старой базилике Святого Петра. За несколько лет до этого бывший тогда у власти папа римский попросил франков о защите. Франки – германский народ, который создал государство, простиравшееся от современной Германии через большую часть нынешней Франции до Пиренеев. Отец Карла Великого Пипин пришел на помощь папству, и его сын тоже считал себя его защитником. Та поездка Карла в Рим оказалась последней. Его биограф Эйнхард писал, что Карл Великий прибыл в город восстановить порядок после того, как папу римcкого Льва III атаковали римские заговорщики, которые попытались «вырвать ему глаза и ослепить его».

Более поздний летописец писал: «Когда король … поднялся после молитвы, Лев возложил на его голову корону и его приветствовали все жители Рима». С тех пор историки недоверчиво поднимают брови, когда слышат, что папа застал Карла Великого врасплох. Но биограф короля Эйнхард настаивал, что Карл «сперва испытывал такое отвращение [к титулу Императора], что заявил, что не переступил бы порог церкви … если бы мог предугадать замысел папы».