Италия. Архитектурные загадки

Расписной забор привел их к стадиону «Сан-Сиро». Стадион не выглядел огромным. Витой, прорезной, он покачивался над землей на пружинах-ножках. Зато огромным казался конь перед ним. Когда-то Леонардо да Винчи в замке Сфорца вылепил глиняного исполина. Мастер примерялся к отливке семиметрового коня. В Милане для этого проекта собрали шестьдесят тонн бронзы. Металл, в конце концов, пошел на пушки, глиняный макет рассыпался, и от идеи Леонардо остались наброски, некоторые совсем миниатюрные – два на три сантиметра. В наши дни по этим рисункам коня отлили – мощным, порывистым, с оскаленной мордой – именно так лошадей рисовал художник, такие бойцы ему нравились. Мало кто знает, что Леонардо не был тихоней-гением. В юности он брал призы за фехтование и побеждал на конных ристалищах.

– Если бы ему раздробили нос, как Микеланджело, обидчик бы не выжил, – злорадно прокомментировал Антон.

Антон знал историю коня и показал Петру деталь, которую замечал хорошо если один из тысячи футбольных болельщиков, ожидающих матч. Авторы памятника-реконструкции специально изменили важнейшую часть проекта – инженерную составляющую. Леонардо собирался вздыбить коня, но испугался, что не справится с распределением масс и не удержит огромную статую на двух точках опоры. Тогда он пустил коня бодрым шагом с опорой на три ноги. Конь перед «Сан-Сиро» касается земли только двумя копытами – современные технологии превзошли возможности ренессансных мастеров.

Дивин собирался прийти самостоятельно в «наш клуб», как говорила Елена. Антон же называл собрание русских эмигрантов довольно остроумно: «брызги ботокса». Елена с утра помогала устроителям и собиралась встретить Петра на месте. К нужной арке его направил плакат, залихвацкими разноцветными буквами сообщавший: «Гадание на прошлое по молчанию властей – Петр Дивин». Внутри оказалось сложнее. Небольшой двор полностью перегорожен автомобилями. За ними беззубая лестница вела к полуразрушенному фонтану – через эту террасу прохода нет. Слева в окнах первого этажа мелькали куртки поваров, правые окна закрыты жалюзи, и на улице перед ними беседующая группа. Офисная работа предоставляет больше досуга, подумал Дивин, но тут же заметил среди курильщиков двух молодых людей в фартуках поверх белых рубашек. Петр поднял глаза и начал изучать второй этаж. Наконец увидел за окнами справа высокие потолки с росписями, вернулся к входу и со второго раза нашел дверь на лестницу. Сзади его окликнул привратник. Как и следовало ожидать, привратник здания русского клуба по-русски не говорил, объяснения Дивина не понял, но в этом случае незнание языка послужило Петру пропуском.

Дивина встретил гомон, приветствия, стол с закусками, куда сразу же увлекла его Елена, со светской ловкостью сталкивая его с гостями на ходу. Карамболь от двух дам в угол. Начинать вечер с белого показалось Дивину разумно и беспроигрышно.

– Как вам понравился Милан? Какие впечатления увезете домой? – статная пожилая дама с гордым лицом, их знакомили, но он не помнил имени, стояла радом с Изиль Спада. Дивин решил вернуть должок. Во время первой встречи с Изиль Дивин достал шоколад. Он всегда бросал в чемодан стопочку плиток – ни к чему не обязывающий качественный презент. «Из России принято привозить икру», – отчеканила Спада.

– Из Италии принято увозить произведения искусства, – веско ответил Дивин.

…

– На вопросы отвечал час. Оставил автограф на стене. Потом записали на площади мини интервью для их канала. Снимала создательница программы «И просто красавица», ты не помнишь, передача шла в семидесятые-восьмидесятые. Я посмотрел начало видео… Точно из моей головы торчит фонарный столб. Попросил переписать, так совсем уж непрофессионально… – Дивин из своей комнаты пересказывал в экран события вечера.

– Ты камерой поводи, – прервала жена.

– Не понял?

– Я хвост распущенный плохо вижу…

К таким ушатам Дивин привык и продолжил рассказ, но уже не таким восторженным тоном. Затем на экране появился младший сын. Он выступал согнувшись, вытянув вперед шею, прижав локти к бокам. Его последнее увлечение – ящеры. В скрюченных пальцах – когтях дитя-завра – рисунок красками.

– Папа, я животное придумал. Милашка крокодил, он нежный, розовый. У него нет зубцов, – изогнулся, показывая спину, – короткий хвост и плавники.

На лбу напухла свежая шишка, пока желтоватая. Со вторым ребенком у Петра несколько остыла отцовская пугливость, когда заслоняешь от всего, заранее отсматриваешь мультики, бросаешься наперерез и заглушенным машинам, но наседкин глаз остался – с первого взгляда в любой детской мешанине он безошибочно находил сына по жесту, постановке головы. Комбинезоны при этом, как и положено отцу, он не помнил. Кто там в малиновой пижаме?

Старшего пришлось ждать. Из-за пределов монитора и реальности неслось: