Италия глазами русских

Что, как не ревность к счастливому сопернику, звучит в письме художника В. И. Сурикова, написанном в 1884 году: «На меня по всей Италии отвратительно действуют эти английские форестьеры. Все для них будто бы: и дорогие отели, и гиды с английскими проборами позади, и лакейская услужливость их. Подлые акварели, выставленные в окнах магазинов в Риме, Неаполе, Венеции, все это для англичан, все это для приплюснутых сзади шляпок и задов. Куда ни сунься, везде эти собачьи, оскаленные зубы». Наконец, Б. Пастернак прямо называет охватившие его чувства: «Когда перед посадкой в гондолу, нанятую на вокзал, англичане в последний раз задерживаются на пьяцетте в позах, которые будто бы естественны при прощании с живым лицом, площадь ревнуешь к ним тем острее, что, как известно, ни одна из европейских культур не подходила к Италии так близко, как английская».

Второе ключевое слово, связанное с отношением русских к Италии, – душа. Родиной своей души называл тот же Гоголь Италию. «Мне казалось, что будто я увидел свою родину, в которой несколько лет не бывал я, а в которой жили только мои мысли, – писал он в письме из Рима. – Но нет, это все не то, не свою родину, но родину души своей я увидел, где душа моя жила еще прежде меня, прежде чем я родился на свет».

Не случайно, видимо, Италию всегда особенно любили славянофилы и патриоты. В теплой солнечной стране, в окружении памятников старины, зелени и цветов, славившейся своим вином и простой едой, так всегда славно размышлялось о любимой далекой родине, так ясно виделась она из этого «прекрасного далека». Художник А. Иванов более двадцати лет писал здесь свое «Явление Христа народу», произведение, несмотря на международный сюжет, проникнутое мыслями о судьбах России. Западники (тоже, кстати, уважавшие итальянские края) искали свободы в Англии, порядка в Германии. Для тех же, кто любил Россию, не было места лучше Италии.

Италия тоже интересовалась далекой северной державой. Во-первых, там можно было неплохо заработать. Во-вторых, вопрос русской веры всегда волновал римских пап – жителей такой большой страны неплохо было бы иметь среди своих чад. Наконец, справедливости ради отметим и некоторое расположение итальянцев к русским, тем более что непосредственные их интересы сталкивались крайне редко.

Долгое время Европа черпала сведения о России главным образом из итальянских источников. Не всегда они были достоверны, нередко создавали и укрепляли привычные стереотипы. Так, персонажи «Книги о придворном» Бальдасаре Кастильоне развлекаются историей об итальянских купцах, отправившихся в русские земли за товаром.

Дойдя до реки, они стали перекрикиваться с московитами, жившими на противоположном берегу, чтобы те организовали для них переправу. Но мороз был столь силен, что слова замерзали в воздухе. Так и ушли итальянцы домой (интересно, что, судя по их рассказу и ожиданию перевозчика, река, несмотря на страшный мороз, не была покрыта льдом, так далеко итальянская фантазия не простиралась). Весной же слова оттаяли, и берег огласился криками.

Контакты между нашими странами начались давным-давно. Причем визиты наших соотечественников всегда носили и познавательный характер. Едет делегация, скажем, с дипломатической миссией, но всегда успевает посетить и памятники старины, прикоснуться к прекрасному. Такая уж это страна особенная – Италия: даже если и не любишь искусство, а все равно здесь увлечешься. Вот, например, один из первых русских переводчиков, чье имя сохранила история, – Дмитрий Герасимов, он же «Митя Толмач», или «Митя Малый». В составе делегации в 1525 году он был послан Василием III к папе римскому Клименту VII (тому самому, кто так успешно выдал замуж свою племянницу Екатерину Медичи за сына французского короля). На основе его рассказов о далекой северной стране Паоло Джовио (Павел Иовий Новокомский) составил Книгу о посольстве Василия, великого князя Московского, ставшую крайне популярным в Европе источником знаний о России и неоднократно переиздававшуюся на разных языках, включая итальянский, немецкий, английский и голландский.

Вот как описывает русского посланца Павел Иовий: «Этот Дмитрий очень порядочно владеет латинской речью, так как в юности он посещал школу в Ливонии, где получил первоначальное образование; затем, занимая почетную должность в разных посольствах, он посетил много христианских стран…в самое недавнее время при цесаре Максимилиане; вращаясь при его дворе, наполненном людьми всякого рода, и наблюдая утонченные нравы, он очистил свой спокойный и восприимчивый ум от всего, что было в нем варварского».