Италия. Море Amore

Было совершенно четкое ощущение, что внешность в данном случае – просто оболочка, кукла с отутюженными светлыми волосами. А в ней, словно в темнице и в заточении, живет душа, исполненная смирения перед жизнью. Я понимаю, что она могла врать, могла рассказывать эту историю, чтобы разжалобить, получить какие-то психологические дивиденды. Но удивительным было то, как она не стыдилась себя, рассказывала о своей жизни спокойно и легко. Сидела на барном стуле, женственно сложив точеные ноги, держа бокал в руках. Она будто осознавала, что это ее личный выбор и никто в этом не виноват.

– Итальянцы очень щедрые! – с невероятной улыбкой, показав фарфоровые ровные зубы с винирами, сказала Анжелика.

Еще одно подтверждение того, что каждый судит о людях по себе и своей истории.

Однажды тема секса всплыла уж совсем в неожиданном месте. Я пришла в свой фитнес-клуб на занятие. Мы там под музыку совершаем прыжки на батуте с элементами танца, придумала эту практику одна американка. Отличная практика! Говорят, что от целлюлита – самое лучшее средство. Лучано, наш инструктор – накачанный, татуированный, с выстриженными и выкрашенными узорами на затылке – уже вовсю рассказывал что-то увлекательное собравшимся девушкам. Начали они с темы правильного питания и правильного графика упражнений, затем перескочили на то, что если уж пошел заниматься спортом, то нужно бросать курить, пить вино можно крайне редко, а лучше только воду, причем негазированную. Затем перешли вообще к обсуждению вредных привычек и разных патологий. И вдруг трагические нотки зазвучали в голосе Лучано:

– А секс?! Вы знаете, сколько в Италии помешанных на сексе? Сколько моих друзей и знакомых тратят все деньги и всю энергию на проституток?! Есть такие, которые каждый день, каждый вечер ходят к ним.

– Неужели? – удивилась я.

– Да-да! Не питай иллюзий! – с жаром продолжил Лучано. – Я сам… – на этом месте он еще трагичнее вздохнул и выпалил: – Да-да, я сам этим был болен. Менял женщин постоянно, ходил к проституткам, был одержим сексом. Но однажды проснулся и понял, что я спускаю свою жизнь, а это приравнивает меня к животному.

Десять женщин, из которых трое были моего возраста, около 30, еще трое – ближе к 40, в очочках, только что из офиса, и остальные – около 50, – внимательно слушали и качали головой: «Да-да, понимаем, как сложно жить!», с таким выражением, будто каждая из них была суперпрофессиональным психологом. Я посмотрела на часы, прошло уже пять минут нашего времени, которое мы должны были потратить на эффективные антицеллюлитные прыжки на батуте, вся группа слушала откровения Лучано. Специально ради прыжков я оставила ребенка у бабушки и тратила время на выслушивание мужских жалоб на повышенный тестостерон.

Сейчас он женат. Он всегда везде подчеркивает, что любит жену и только она – свет в окошке. Но как он смотрит на молодых девчонок, которые приходят к нему заниматься! Как он отвешивает комплименты всем без разбору! По-моему, парень в зоне риска. Такого достаточно поманить пальцем всерьез, и он нарушит свой обет верности. Чтобы потом страшно мучиться. Он забивает свой повышенный тестостероновый фон спортивными нагрузками и жалеет, что ему уже 40. Надо было в 20 ехать в Голливуд или в Нью-Йорк, а он вместо этого тратил себя на окучивание девчонок, на забавы и на прочий бред.

– Я мог бы стать знаменитым на весь мир фитнес-инструктором, придумать новую гимнастику, а вместо этого торчу в Кьяри, тренирую пенсионерок, – горько заключил он, даже не подумав, что среди слушавших его клиенток пока что никто не на пенсии, более того, эти дамы считают себя еще молодыми и полными сил.

Ничто так не отравляет жизнь, как сожаления о несбывшемся. Как пишет потрясающий психолог Вячеслав Гусев в одной из своих книг, над воротами ада достаточно поместить лишь одну фразу: «Все могло бы быть по-другому». И никакого сатаны с чертенятами не нужно. Человек сам себе устроит любые муки.

Как красавчика Микеле чуть не изнасиловала страшная женщина

Сейчас герой этой истории Микеле на пенсии. Ему сильно за 60, его сыну через пару лет стукнет сорок, но он до сих пор с ужасом вспоминает одну страшную историю.

– Мне было 20, я только-только приехал с Юга работать на железной дороге, – рассказывает Микеле. Он так и проработал на итальянской железной дороге всю жизнь, сейчас собирает старинные фотографии прежних времен. – А я был человеком третьего сорта, ну ты не знаешь, наверное. Сейчас этого уже почти нет. Я ж «теру» (terun на диалекте – человек с Юга. – Авт. ) – Он говорит, слегка морщась. Ему это неприятно, но он давно с этим смирился. Я киваю, хотя отлично знаю, о чем он говорит. О непростых отношениях представителей Юга и Севера у меня в первой книге – целая глава.

Сейчас их противостояние менее заметно и менее выражено, но оно есть.