Италия на рубеже веков

«Репьо» («Государство») начал выходить 29 ноября 1903 г. также во Флоренции. Программная статья Коррадини, возглавившего журнал, была озаглавлена: «Для всех, кто возрождается». Перечислялись все враги: и «гнусный социализм», и либеральная буржуазия (Джолитти). Тон был апокалиптический: социалисты не признают благородных идей и разжигают в толпах низменные инстинкты; буржуазия предает национальные интересы. Общество разлагается: «Оно глубоко вобрало в себя специфическую заразу различных социологий, философий, политических теорий, светского и католического космополитического мистицизма. Все это отлично удобрило почву, на которой взросло и процветает вредное растеши — социализм. Все признаки одряхления: сентиментализм, доктринерство, чрезмерная привязанности к бренной жизни, чрезмерное сострадание к беднякам и к слабым, выдвижение в качестве канонов мудрости полезного и посредственного, забвение высших человеческих возможностей, осмеяние героизма — вот наихудшие признаки прогнившей старости переродившихся людей, стоящих у руля правления итальянской буржуазии» {64} .

В этом же 1903 г. Папини и Преццолини лично познакомились с Коррадини и стали сотрудничать в «Реньо». Интеллектуально оба они, несомненно, превосходили Коррадини, но политически оказались в одном лагере. Цель этого политического альянса заключалась в том, чтобы добиться возрождения итальянской буржуазии и усиления ее «антисоциалистической функции». Преццолини утверждал, что само понятие классовой борьбы придумано социалистами, так как удобно для пропаганды. Социалисты якобы ссорятся между собой о том, кто правильнее интерпретирует учение Маркса. В действительности буржуазия и пролетариат — «две национальные силы», и никаких противоречий между ними нет. На самом деле интересы буржуазии и рабочих совпадают. Буржуазию будто бы провоцируют на классовую борьбу. Однако, если «политические авантюристы» и демагоги из Социалистической партии так много говорят о классовой борьбе, «надо сделать этот лозунг своим, но бороться прежде всего против социалистов, которые представляют наибольшую опасность и для общенациональных интересов, и для наших интересов, и для интересов пролетариата» {65} .

В Италии много спорят обо всех различиях и точках соприкосновения, существовавших между различными группами интеллигенции, которая в годы «социалистической монархии» предлагала правящим классам антидемократическую альтернативу джолиттизму. Споры эти длятся более полувека. Еще Пьеро Гобетти в книге «Либеральная революция» посвятил одну главу националистам. Правда, сейчас его концепция не кажется убедительной. Заметив, что «первыми пророками итальянского национализма» были литераторы, Гобетти отказывает в интеллектуальной серьезности не только им, но и тем идеологам, которые занимались правом, политикой, философией. Он писал: «Национализм сопротивлялся социализму и позитивизму, оставаясь на их собственной почве. Если выражаться языком, привычным для этих новых пришельцев, он был антитезой тезиса» {66} .

Надо сказать, что на первых порах Кроче всей силой своего авторитета поддержал «Леонардо», поскольку журнал боролся против позитивизма. Однако, видимо, Преццолини искал для себя нечто вроде философского алиби: нападая на позитивизм, он хотел замаскировать чисто политический характер нападок на социализм и демократию.

Что до Коррадини, то он прямо писал, что «Реньо» имеет вполне определенную цель «вернуть Италии самосознание великой нации, а итальянской буржуазии, напуганной размахом социалистического движения, — сознание того, что она является классом, необходимым для благосостояния и достоинства нации» {67} .