Италия. Под солнцем Тосканы

В своих садах я сажала травы, исландские маки, фуксии, анютины глазки, турецкую гвоздику. Сейчас я люблю розы. У нас достаточно травы, так что я могу по утрам пройтись босиком по росе и срезать розу и букетик лаванды, чтобы поставить их на стол в своём кабинете. Ещё картинка из памяти: на фабрике мой отец держал на своём рабочем столе одну розу. Я посадила только одну красную розу. Когда утром встаёт солнце, её аромат усиливается.

Теперь, когда большая часть работ позади, мы думаем о будущем. Мы мечтаем об отдельных усовершенствованиях (поразительно, но некоторые внутренние рамы в доме уже требуют ремонта). У нас есть список проектов по благоустройству: прогулочные каменные дорожки, фреска на кухонной стене, поездки за античными предметами в регион Марке, печь для хлеба на открытом воздухе. И есть список более утилитарных работ, в числе которых очистка каменных стен погреба, перестройка тех фрагментов каменных стен, которые обрушились на нескольких террасах, перекладка кафеля в ванной комнате с бабочками. Эти работы считались когда-то основными, важными, а теперь они просто входят в перечень необходимых. Всё же приближаются дни, когда нам надо будет поработать с итальянским наставником, отправиться на долгие прогулки, взяв с собой книгу о полевых цветах, съездить в Венето, Сардинию и Апулию, даже поехать катером от Бриндизи или Венеции в Грецию. Сесть на корабль в Венеции, где чувствуется первое дыхание Востока!

Это время не за горами, но нам надо осуществить последний крупный проект.

Sempre pietra: Всегда камень

Примо Бьянки, пыхтя, поднимается по нашей подъездной дороге в своём «эйпе», нагруженном мешками с цементом. Он выскакивает, чтобы показать направление большому белому грузовику, полному песка, стальных тавровых балок и кирпичей, который едет по узкому подъездному пути, царапая кузов о сосны и с громким треском сломав одну ветвь канадской ели. Примо мы выбрали для перестройки нашего дома три года назад, но он не смог приступить к работе из-за того, что лёг на операцию. Он выглядит точно так же, как тогда — помощником Санта-Клауса. Мы снова обговариваем, что нужно сделать по проекту. Стена гостиной будет пробита, тогда появится проход в фермерскую кухню, там положат новый пол, оштукатурят стены и проведут новую проводку. Примо кивает. «Пять дней, синьоры». Эта комната служила складом для садовой мебели и последним прибежищем скорпионов. Поскольку мы находимся в сейсмически опасной зоне, существуют определённые ограничения: пробить отверстие можно, однако не такое широкое, как мы рассчитывали. Но в кухне фермера есть двери, выходящие во двор, и наконец эти две комнаты соединятся.

Мы рассказываем Примо про то, как люди Бенито убежали из дома, когда пробили стену между новой кухней и столовой. Он смеётся, и меня это ободряет. Начнут ли они завтра? «Нет, завтра вторник, нехороший день. Работа, которую начнёшь во вторник, никогда не закончится. Старый предрассудок, я-то не верю, но мои люди верят». Мы согласны. Мы хотим, чтобы проект был завершён.

В зловещий вторник мы выносим из гостиной мебель и книги, снимаем всё со стен и полок камина. Мы отмечаем центр стены и пытаемся зрительно представить расширенную комнату. Именно воображение помогло нам пережить все трудности ремонта. Скоро комнаты примут такой вид, как будто они всегда были единым целым. Мы выставим на лужайке передней террасы стулья и сможем слушать музыку Брамса, доносящуюся через дверь кухни фермера. Скоро это всё будет одной гостиной.

Есть итальянское слово intercapedine, которое переводится как «пробел, пустое место, пустота». Для реставраторов старых, сырых каменных домов это слово очень значимое. Пустотой они называют часть кирпичной стены, частично построенной над сырой стеной. Обычно между двумя стенами оставляют расстояние шириной в два пальца, так что распространению влаги препятствует кирпичный барьер. В дальнем конце нашего дома, в кухне фермера, есть такая стена. Эд и я решаем снять часть стены и посмотреть, нельзя ли передвинуть пустоту подальше, расширив таким образом небольшую комнату. Когда кирпичи падают, мы с удивлением понимаем, что на первом этаже просто нет конечной стены дома: стена кухни встроена прямо в твёрдый камень склона холма. Позади пустоты мы обнаруживаем гору Сант-Эджидио. Огромная отвесная скала! «Ну, теперь понятно, почему в этой комнате всегда проблема с влажностью». По краю пола Эд нащупывает засыпанный щебёнкой сток для воды, который, видимо, когда-то функционировал.

«Большой винный погреб», — вертится у меня в голове. Не зная, что делать, мы фотографируем то, что нашли. Это открытие определённо не соответствует моему трансцендентному сну о сотне ангелов.