Италия в Сарматии

Алевиз Новый известен в основном как строитель Архангельского собора Московского Кремля (1505–1508). Кроме того, ему приписывают сооружение церкви Иоанна Крестителя у Боровицких ворот, к сожалению не сохранившейся. По причине некоторых стилистических особенностей декора Архангельского собора, таких как конхи в виде раковин, членение стен и оформление порталов декоративной резьбой, считается, что он по происхождению венецианец[278]. Лазарев даже полагал непосредственным образцом для кремлевской церкви церковь Св. Марии деи Мираколи в Венеции и помещал мастера в окружение Антонио Риццо и Пьетро Ломбардо[279]. Летописи упоминают и другие работы «мастера Алевиза» (хотя непонятно, кого из Алевизов имеют в виду). Среди них крепостные укрепления Московского Кремля, Ивангорода и Нижнего Новгорода (1508), а также многочисленные церкви за пределами Кремля. Только одна их них – церковь Петра митрополита в Высокопетровском монастыре, освященная в 1517 году, – сохранилась до наших дней[280].

Кремль, Соборная площадь и Великокняжеский дворец в XVI в. Реконструкция: Л. Н. Кулаг

План Кремля в XVII в. По И. М. Снегиреву

Храм Вознесения в Коломенском (1532)

Еще один поименно упоминаемый архитектор – Петрок Малый или Петр Ганнибал. Флорентийца зазвали на русскую службу сотрудники российского посольства при папском дворе в Орвьето в 1528 году. Начиная с 1532 года он строил Воскресенскую церковь в Кремле, завершенную лишь в 1543-м. Упоминается также его участие в строительстве укреплений Китай-города, первоначально бывших деревянно-насыпными, – в 1535 году он начал заменять их стены на кирпичные[281]. (В советское время эти укрепления были снесены, а сейчас частично реконструированы.) Он же строил в 1535 и 1536 годах крепости в Себеже и Пронске. Этому мастеру приписывают также авторство церкви Вознесения Господня в великокняжеском селе Коломенском, заложенной в 1530 году в связи с рождением будущего царя Ивана IV, сына Василия и его второй жены Елены Глинской, и освященной уже в 1532 году. В хрониках она зовется красивейшим зданием на Руси[282].

Храм Вознесения в Коломенском, план и разрез

Известен Петрок также и своим неудачным побегом. В 1538 году он попытался бежать домой, в Италию, через Ливонию, но был пойман и возвращен назад. Источники говорят, что церковь Воскресения в Кремле он достраивал уже после этого[283].

Социальные условия жизни и работы итальянцев в России

Тщательное перечисление строительных проектов итальянских мастеров, а также упоминание их имен в источниках говорит о том большом значении, которое их деятельность имела в процессе создания и оформления русской государственности. Великие князья Иван III и Василий III сознательно и целенаправленно находили и вербовали итальянских специалистов на свою службу и использовали дипломатические каналы, чтобы получать информацию об их квалификации. Итальянцы находились относительно высоко на социальной лестнице. Примером тому служат великокняжеские подарки, такие как парчовые кафтаны, украшенные драгоценными камнями, которые обычно получали лишь иноземные посланники (венецианский посланник Контарини упоминает о таком дорогом кафтане, полученном им в дар от государя). Так, Алоизио да Каркано (Алоизио из Карезаны) сообщает домой, что он пользуется особым расположением великого князя: тот ему подарил аж восемь кафтанов «со своего плеча» («veste de le sue») и значительную сумму денег[284]. Аристотель Фиораванти сопровождал Ивана III в военных походах. К итальянцам обращались для решения особенно сложных задач, таких как строительство или починка крепостных сооружений. Так, в 1515–1516 годах «фрязин Иван» должен был починить поврежденные крепостные стены в Пскове.

Кроме того, вознаграждение, которое итальянцы получали за работу, было намного выше заработной платы местных мастеров: они зарабатывали до 10 золотых дукатов в месяц. Петрок Малый (Петр Ганнибал) даже получил в дар владения – хутор Свиблово около Москвы и деревню Константиншино около Коломны. Условием щедрости государя был, вероятно, переход мастера в православную веру. Эти подробности из жизни Петрока стали известны из протокола его допроса после неудачного побега в Ливонию[285]. Во время регентства Елены Глинской (1534–1535) он получал особенно ответственные задания, такие как постройка Китай-города, и его оклад составлял более 100 рублей в год[286].

Но при всех привилегиях итальянцы были насильно привязаны к государевой службе и не смели ее покинуть. Знаменитый инженер Фиораванти не был тут исключением. Едва только он подал прошение о возвращении в родную Болонью, как его бросили в тюрьму, а владения его были конфискованы[287].