Италия в Сарматии

Испанский зал примечателен потому, что он представляет новую концепцию музейного здания, интегрированного в замок. Удлиненный зал построен в форме лоджии, распространенной в Италии в XIV веке, но в то же время он близок французской традиции (аллея, крытая галерея из ползучих растений, туннель, беседка и т. д.)[424]. Освещение галереи двумя рядами окон, расположенными только с южной стороны, – круглые окна сверху и прямоугольные в нижнем ряду – соответствует рекомендации Серлио, содержащейся в четвертой книге его трактата по архитектуре[425]. Амбрасский зал стоит первым в ряду подобных строений времен Габсбургов. Речь идет о сооружениях, выполнявших важную функцию в представительской концепции замка. Австрийский исследователь Петер Фидлер упоминает еще Испанский зал в Пражском Граде (галерея времен императора Рудольфа), который в 1596–1597 годах построил Джованно Гарджоли из Флоренции, а панелями, написанными масляными красками, украсил Пауль Вредеман де Вриз. К такого рода сооружениям относятся и зал в замке Оттавио Пикколомини Наход в Северо-Восточной Чехии (середина XVII в.), построенный пражскими архитекторами, а также не сохранившийся Испанский зал в венском дворце Хофбург[426].

Живописное оформление интерьера вызывало восхищение посетителей и превратило Испанский зал в Амбрасе в одну из достопримечательностей Европы. Первые подобные сообщения поступили уже в 1574 году от путешественников Стефануса Венандуса Пигиуса и Георга Брауна.

Программа оформления была составлена эрцгерцогом и реализована с помощью придворного историка Фердинанда II Герхарда ван Роо. Ядро ее составляет ряд полнофигурных и по большей части воображаемых портретов местных тирольских правителей, от Отто фон Андекса, Рудольфа Зиждителя (первого Габсбурга) до самого Фердинанда. Они представлены в виде статуй на ландшафтном фоне с низким горизонтом и отделены друг от друга изображениями военных трофеев: на южной стене внизу на цоколе – сцены из истории Ромула и Рема, вверху – из истории Геркулеса. Эта роспись прославляет тирольских владык, вводя их в мифическую всемирную историю[427] (как итальянские лоджии и французские галереи, галерея всегда служит прославлению заказчика). Кстати, миф о Геркулесе имел для Фердинанда особое личное значение. Сцены истории Геркулеса украшали его латы и являлись частью его иконографии, представленной также в «Armamentarium heroicum».

Программа оформления галереи совпадает с теоретическими подходами итальянской литературы. Так, Леон Баттиста Альберти требовал, указывая на античную традицию, изображения героев и героических событий истории в частных зданиях. Предлагалась форма скульптурных изображений или рельефов. «Так как существует много живописных и поэтических произведений, в которых что-то представляет достославные деяния великих владык, а нечто еще – нравы граждан дома и что-то иное – жизнь страны, то первое, представляющее возвышенный предмет, применяется в общественных зданиях и там, где живут самые выдающиеся люди»[428]. Кроме того, правители, представленные в монументальной позиции и прославляющей иконографии, косвенно соотносятся и с итальянскими портретами der uomini illustri (великих людей) – впрочем, существенно отличаясь по форме от подобных галерей XIV века – например, от выполненной для виллы Пандольфини в Леньяйа в 1449–1451 годах (в настоящее время – в Сант-Аполлония во Флоренции). Можно в целом утверждать, что очевидные связи с итальянской традицией наложились на интерес эрцгерцога к династической историографии, проявившийся еще в Праге. Серия портретов Испанского зала была поддержана и печатным изданием «Eicones Principum Tirolensium» (вышла в 1599 году в Инсбруке в типографии Иоганнеса Агриколы; гравером был Доменико Кустос, принимавший также участие в создании «Armamentarium heroicum»).

Имеется документальная информация о том, что Фердинанд посоветовал отцу-императору создать во Владиславском зале в Праге галерею предков. Вдохновили ли его на это каменные бюсты работы мастерской Парлера в пражском соборе Св. Вита (XIV в.)? Возможным прототипом был ряд живописных портретов представителей Люксембургской династии, которые император Карл IV Люксембург под влиянием Петрарки повелел написать в замке Карлштейн. Этот ряд легендарного родословного дерева Люксембургов, простирающийся от Ноя до Карла Великого, дошел до нас в рукописи, выполненной в 1569–1575 годах и посвященной императору Максимилиану II[429]. Фигуры, изображенные стоящими на каменных цоколях, обнаруживают (хотя и без ландшафтного фона) большое сходство с галереей тирольских правителей из Амбраса.