Итамар К.

— Единственный недостаток здешней жизни, — объяснила Хавива, — это необходимость возить детей в тель-авивскую школу. Для духовного обогащения. Учиться в школе мошава… ну, ты сам понимаешь… Но несколько семей скооперировались, теперь возим детей по очереди. Оказалось не так уж и трудно.

Когда Итамар доел бутерброд, Хавива начала задавать вопросы. Он отвечал коротко, смущенный первым в своей жизни интервью, к тому же ему мешала подозрительность. Даже здесь, в уютном доме Хавивы, он не освободился от той душевной травмы, которую нанесла ему статья Орит Мехмаш. Но по мере их беседы Итамар постепенно оттаял и стал отвечать пространнее. Безмятежное лицо Хавивы, кивок головы, тихое одобрительное хмыканье — все это постепенно отомкнуло его сердце. Он уже не ограничивался только Меламедом и его пением, а стал говорить о себе, о своем фильме. Хавива спокойнослушала, иногда что-то записывала в блокнот. Итамар рассказал ей о годах, проведенных в Джульярде, о визитах к Меламеду, о своей службе в армии и даже о злополучном эпизоде с пальцем и пробкой от шампанского (Хавива смеялась вместе с ним). Но в особенности ее интересовал длительный процесс написания сценария.

— Я всегда поражалась: что заставляет человека тратить столько времени, годы по существу, на одно-единственное произведение?

Когда они заговорили о более близких событиях: о его возвращении в Израиль, о проекте фильма, об академии, — он стал осторожнее. Ему не хотелось обидеть кого-то, не хотелось касаться вопросов идеологического характера.

— Каждый может иметь свое мнение, — сказал Итамар, — и я, конечно, хочу сделать фильм, соответствующий моему видению Меламеда. Всякий, как я уже сказал, имеет право на собственные взгляды, но это не оправдывает публикаций, подобной той, что появилась в "Идкуней ха-йом", и того, что было написано о Мела-меде после. Ни в коем случае!

— Я понимаю, — кивнула Хавива. — Еще кофе?

Интервью помогло Итамару освободиться от напряжения, в котором он пребывал последние две недели. С тех пор как появилась статья Орит Мехмаш, Итамар, покупая газеты, безуспешно пытался найти в них хоть что-нибудь в защиту Меламеда. С каждым днем беспокойство его все усиливалось. Он даже купил, как и весь народ Израиля, еженедельник "Зе!", выходящий в канун субботы, завлекающие заголовки которого выделяются огромными буквами на рекламных щитах в Тель-Авиве и по всей округе. Вот и сейчас, по дороге к Хавиве, он увидел на перекрестке громадный плакат: "Узи Мейтари о министре Алкалае: "Настоящий маньяк, выливающий на улицу свое дерьмо". Министр Алкалай об Узи Мейтари: "Сексуальный извращенец и умалишенный, отравляющий своим присутствием атмосферу в кнессете"".

Внизу плаката маленькими буквами было напечатано: ""Зе!" Для тех, кто хочет знать больше правды".

Итамар просмотрел "Зе!", и ядовитые замечания в адрес Меламеда, которые он нашел там, только усилили его горечь и депрессию.

Парадоксально, но другие газетные материалы, которые должны были бы отвлечь его внимание от Меламеда, не помогли поднять настроение. Даже изобретательная статья, подобной которой он еще не читал, — плод творчества Эреза Блюмбергера и Сиванит Галь. Каждый из этих двух известных журналистов был приставлен к определенной знаменитости, то есть был свидетелем телефонного разговора между ними. Эрез находился при одной даме, депутате кнессета, а Сиванит — при писателе МенахемеМураме. Таким образом, каждый из газетчиков мог описать — под своим углом зрения — телефонный разговор между дамой — израильским общественным деятелем и интеллектуалом международного масштаба. Редактор свел два отдельных репортажа в одну статью. Однако и эта хитроумная публикация ("Женщина, телефон, писатель") не смогла улучшить настроение Итамара и хотя бы немного отвлечь от навязчивых мыслей. И вот теперь, после этих двух ужасных недель, ему была наконец предоставлена возможность сказать свое слово.

Чувство облегчения, которое он испытал в доме ХавивыХарузи, заставило его оставаться у нее значительно дольше, чем он предполагал. Пять долгих часов пролетели незаметно. Только часа в четыре, когда дети вернулись из школы и начали требовать ее внимания, Итамар встал.

— Это не выйдет в ближайшую пятницу, — сказала Хавива, прощаясь с ним, — к ней мы уже опоздали. Но через неделю материал напечатают. Надо будет завтра послать к тебе фотографа. Ты не возражаешь?

О предстоящем появлении статьи Итамар заранее предупредил Апельбаума, Риту, свою мать и даже друга детства Хаима Копица. С того дня, как Хаим дал первый толчок к продвижению сценария, он время от времени интересовался его судьбой.

Через несколько дней после их встречи Хавива Харузи позвонила Итамару, чтобы уточнить у него некоторые детали. В конце разговора она сообщила, что опубликование статьи может задержаться еще на неделю.

— Желательно, чтобы она вышла как можно раньше, — сказал Итамар. — Важно, чтобы написанное о Меламеде не успело укорениться в сознании читателей.

— Я сделаю все, что смогу, но быстрого результата не обещаю, — ответила Хавива.