Итан Фром

Мэтти чутко уловила перемену в настроении Итана. Она медленно подняла на него глаза, словно ей стоило немалого усилия разомкнуть отяжелевшие, как от сна, веки. Ее взгляд задержался на его руке; пальцы Итана судорожно сжимали уже весь конец ткани, как если бы эта мертвая материя была частичкой ее собственного существа. По ее лицу пробежала чуть заметная тень, и, сам не понимая, что делает, он опустил голову и прижался губами к этой скомканной коричневой тряпке. Почти сразу он почувствовал, как девушка потянула ее к себе, и увидел, что она встала и начала торопливо складывать работу.

Она скатала материю, заколола ее булавкой, взяла наперсток и ножницы и сложила все в оклеенную цветной бумагой коробку, которую Итан когда-то привез ей в подарок из Бетсбриджа.

Он тоже поднялся на ноги, рассеянно глядя кругом. Часы на буфете пробили одиннадцать.

— В печке все прогорело? — негромко спросила Мэтти.

Он открыл дверцу, бесцельно поворошил угли и постоял еще, глядя, как Мэтти подтаскивает к печке старый деревянный ящик из-под мыла, обитый войлоком, где по ночам спала кошка. Потом она перешла к окну и составила с подоконника два горшка с геранью, чтобы цветы не замерзли. Тогда он тоже включился в работу и перенес подальше от окна остальную герань, потрескавшуюся глиняную миску, где зимовали луковицы нарциссов, и еще один горшок с воткнутыми в землю старыми крокетными воротцами, вокруг которых вился крестовник.

Когда этот ежевечерний ритуал был закончен, оставалось только сходить в прихожую за оловянным подсвечником, зажечь свечу и задуть лампу. Итан протянул подсвечник Мэтти, и она первой вышла из кухни. В желтом круге света от свечи, которую она несла перед собой, ее пушистые темные волосы казались набежавшим на луну облачком.

Когда она поставила ногу на ступеньку, Итан негромко окликнул ее:

— Спокойной ночи, Мэтт.

Она повернулась и посмотрела на него.

— Спокойной ночи, Итан.

Не оглядываясь больше, она поднялась наверх, и когда за нею закрылась дверь, он вспомнил, что за весь вечер не успел даже подержать ее за руку.

ГЛАВА VI

На другое утро с ними вместе завтракал Джотам Пауэлл. Чтобы скрыть переполнявшую его радость, Итан напустил на себя преувеличенно равнодушный вид: поев, он откинулся на стуле и продолжал сидеть барином, кидая кошке остатки со стола и ворча на погоду, и даже не пошевелился, чтобы помочь Мэтти, когда она принялась убирать посуду.

Он и сам не знал, отчего он так счастлив, — ведь ни его, ни ее жизнь ни в чем не изменилась. Он даже не дотронулся до ее руки, не посмел поглядеть ей прямо в глаза. Но один-единственный вечер, проведенный с Мэтти, показал ему, какой могла бы быть их совместная жизнь, и теперь он радовался, что ничем не нарушил безмятежности этой картины. Он был уверен, что она поймет, почему он не поступил иначе…

Последняя порция бревен и досок дожидалась отправки в Старкфилд, и Джотам Пауэлл, который в зимнее время не работал у Итана постоянно, в это утро пришел «подсобить». Однако все складывалось неудачно: ночью шел мокрый снег, который тут же таял; к утру подморозило, и все дороги обледенели, как стекло. Правда, в воздухе по-прежнему сквозила сырость, и оба решили, что к середине дня погода скорее всего «помягчает» и добраться до поселка будет легче. Поэтому Итан предложил своему подручному разделить работу на два этапа: с утра только нагрузить сани, а доставку отложить на после обеда. Такой план имел еще то преимущество, что Итан мог во второй половине дня послать работника на станцию за Зеной, а сам поехал бы с грузом в поселок.

Он велел Джотаму идти запрягать лошадей, и на несколько минут они с Мэтти остались в кухне одни. Она сложила грязные тарелки и чашки в жестяной таз для посуды, плеснула в него горячей воды и, закатав рукава, принялась за мытье. От пара ее лоб покрылся блестящими капельками влаги, а непокорные волосы закрутились в колечки, похожие на пушистые завитки, которые видишь летом на цветах ломоноса. Он стоял, любуясь ее лицом и обнаженными по локоть руками, и подкативший к горлу ком напрочь сковал ему язык. Он хотел сказать: «Мы уже никогда теперь не сможем побыть вдвоем», но вместо этого достал с буфетной полки кисет с табаком, сунул его в карман и уже с порога проговорил:

— Постараюсь попасть домой к обеду.

— Хорошо, Итан, — отозвалась Мэтти и продолжала мыть посуду, что-то напевая.