Итан слушает

Бригадир чуть не упал с перекладины. Внизу, прямо около входа в колокольню, стояла маленькая девочка в желтых резиновых сапожках и голубом дождевике. В руках она держала закрытый зонтик-тросточку. Бьярндир поплотнее закутался в свое коричневое пальто и перевернулся на бок.

– Ми-и-и-и-и-и-иша-а-а-а-а!

Какая же настойчивая девчонка – и не скажешь, что дочь священника. Если она продолжит так вопить, Бригадир вскоре ощутит острую потребность кое-что ей рассказать. И к чертям, что это «кое-что» не предназначено для детских ушей.

– Ми-и-и-и-и-и-и-иша-а-а-а-а-а!

Бригадир чертыхнулся и неохотно спрыгнул с насиженного места. Он в два прыжка оказался на земле. Элизабет сузила глаза и хмыкнула.

– Чего тебе, мелочь?

– Помоги мне найти Билли. Как только начались дожди, он стал уплывать слишком далеко от дома.

Бригадир изогнул бровь. По выражению его лица наверняка можно было догадаться, что он подумывает, не послать ли девчонку известными дорогами.

– «Сохраняйте спокойствие и звоните Итану», – процитировал он газетное объявление и скрестил руки на груди. – Это, кстати, помогает, меня-то зачем дергать?

Моросящий дождик усилился, и Элизабет раскрыла зонтик. С цветной непромокаемой ткани на Бьярндира посмотрели грустные глаза ослика Иа.

– Они сейчас разбираются с Крысами, и я решила им не мешать. Красивая, кстати, колокольня, я ее раньше не замечала.

Бригадир невольно обернулся на свое временное прибежище, но очертания здания оставались все такими же призрачными. Как же девчонка его разглядела?

– С крысами?

– С Крысами, – с выражением повторила Элизабет. – Это надолго, у них целая популяция под магазином сладостей.

– Раз ты такая умная, чего не пошла с ними?

– С ними Брайан, – ответила Рихель, окуная в лужицу нос желтого сапога. – А мне надо найти Билли.

Бригадир вздохнул. Прилипчивая маленькая девочка, потерявшая… кого она там держит, келпи?

– О, у меня и деньги с собой! – Элизабет вынула из кармана мешочек, в котором радостно зазвенела мелочь.

– Разве ты не знаешь, что мне платят не деньгами? – Бригадир ухмыльнулся, обнажив медвежьи клыки. Может, хоть теперь она уйдет? Такой оскал мало кто выдерживает.

– Я много чего знаю. Например, что нельзя разговаривать с незнакомцами, хотя с вами-то я чуть-чуть знакома. Еще нельзя выходить одной в дождь, особенно когда тебе двенадцать. И доверять тому, у кого два лица.

Бьярндир глянул на девчонку по-новому, внимательнее. Она ответила ему таким же пристальным взглядом. Милая кареглазая малышка, которая видит его истинную маску. Еще одна пустая судьба? Развелось, как грибов после дождя.

– Последнее я придумала сама, – уточнила Элизабет.

– Хорошее правило. Возьми на вооружение.

– Так мы поищем Билли?

Бригадир вслушался в городскую музыку – ту, что звучала под асфальтом и в трубах, – и решил, что ему тоже не помешало бы иногда бороться со скукой.

…Они нашли келпи в бассейне за домом Кларенсов, а потом Элизабет пригласила Бьярндира на чай. Он и сам не понял, почему согласился. В конце концов, не в стиле Бригадиров помогать детишкам в поисках питомцев и гонять чаи из кружек с нарисованными диснеевскими персонажами. Но в доме Рихелей Бьярндир вдруг начал даже рассказывать сказку. То ли обстановка располагала, то ли Элизабет казалась каким-то особенным слушателем, но Бригадир погладил вырезанную на черепе трикуэтру и заговорил.

Об Огнеглавом.

* * *

– А дальше? Он был простым охотником, никакой не Смертью? – Элизабет поставила на стол пустую кружку и взялась за заварник.

Бьярндир словно выпал обратно в реальность. Голос маленькой девочки прозвучал над тропой, совсем рядом, и ученик шамана поначалу не смог понять, откуда он доносится. Дернул ухом, увидел, как его отражение в глазах Огнеглавого смешивается со страхом, и рухнул – резко, со всей силой, на какую тогда был способен. Кровь у Огнеглавого оказалась такая же красная и такая же теплая, как у любого обитателя чащи. Как у оленят, безвольными куклами сваленных в сугробе. Как у старого шамана.

– Да… обычный охотник.

– И что? Разошлись?

В этом сомнения нет: он пошел дальше, оставив позади изломанное тело. Это была месть, но ее не стоило выставлять напоказ, ведь когда в чаще узнали, что Огнеглавый не был богом, что, по сути, он был таким же куском мяса, как все земные твари, многое стало другим. Обретя правду, они – рогачи, пичужки, ревуны и костомолы – потеряли веру. А без веры… без веры они стали легкой добычей пустоты.

Когда умирал старый шаман, его ученик уже носил на себе черепа нескольких Огнеглавых и был уверен, что миром правит Правда. А следующей зимой, когда жители чащи разучились произносить его имя, за ним пришел Бригадир.

– Разошлись. Охотник исправился и больше никого не убивал. Конец, – скороговоркой произнес Бьярндир и поднялся из-за стола.

– Слабенькая какая-то мораль.

– Тебе так необходима мораль? В страхе нет никакой морали. Правда ценнее.

– Даже ненужная?

– Ненужной правды не бывает. – Бригадир подошел к стеклянной двери веранды, в которую бился холодный осенний дождь. – Она помогает бороться с хаосом.