Итерации Иерихона

Дом был малость почище, чем до моего ухода, но все остальное было так же. Она не сменила мебель в гостиной и не сняла со стен репродукции; свадебные фотографии она убрала, но фотографии Джейми в кроватке и в манеже остались на каминном экране. Марианна дала мне чего-то поесть из холодильника, потом пошла наверх взять пару простынь и запасную подушку, а я пошел в ее домашний офис.

Он находился в задней комнате первого этажа, где раньше был чулан, который мы заставили книжными полками от пола до потолка. До землетрясения этой комнатой пользовались мы оба: она — для связи со своей работой в страховой компании в Канзас-Сити, когда же она в пять часов заканчивала работу, комната превращалась в мой кабинет создателя Великого Американского Нечитаемого Романа. Я заметил, что она убрала с книжных полок мои книги и безделушки, но не стал обращать на это внимания. Меня интересовало совсем другое.

Коробка с оптическими компакт-дисками была около стола; тот, что мне нужен, лежал в часто открываемом, исцарапанном футляре с надписью

«СЕМЬЯ».

Должно быть, Марианна часто его смотрела: он стоял впереди даже тех дисков, которые нужны были ей по работе. Я вытащил футляр, открыл его, включил компьютер и, вызвав окно «Просмотр», вставил диск в оптический дисковод.

Начав почти сразу после помолвки, мы с Марианной снимали на видео практически все, что с нами происходило, — один из ее родственников подарил видеокамеру. Автостоп в Белых Горах Нью-Хэмпшира, летний отдых на мысе Код, какие-то домашние видеофильмы (мы тогда были полны вина и творческой фантазии), свадьба, медовый месяц в Ирландии — все кодировалось в биты и байты информации на оптическом диске. Так создавался электронный семейный альбом.

Потом это несколько приелось, и в электронной летописи стали появляться хронологические бреши до тех пор, пока не родился Джейми, и тут мы снова достали видеокамеру и стали снимать все неизбежные детские портреты. Вот на экране и возникли субменю: «ДЖЕЙМИ-1», «ДЖЕЙМИ-2», «ДЖЕЙМИ-3» и далее, на каждый прошедший день рождения. А мне нужен был последний кадр, который был в «ДЖЕЙМИ-6».

Когда мы приехали в Сент-Луис, по городу как раз прошла волна похищений детей. Дети исчезали с остановок школьных автобусов, с игровых площадок, от дверей магазинов и редко возвращались к родителям, иногда — не живыми. Полиция так и не отловила этих подонков, и только Господь ведает, что случилось с ненайденными детьми, но мы с Марианной сделали то, что рекомендовали власти: видеозапись ребенка, чтобы по ней можно было его узнать, если случится то, о чем нельзя и помыслить.

Я не сразу сообразил, но что-то в этом странном телефонном звонке перед налетом на меня солдат ВЧР всколыхнуло старые воспоминания. Я открыл на экране окно «Просмотр Видео», ткнул «мышью» в надпись «ДЖЕЙМИ-6», и через пару минут появилась видеозапись, сделанная мною за несколько недель до его гибели.

Вот он, Джейми, живой и здоровый, сидит в детского размера кресле-качалке в своей комнате. Одет в синие джинсы и свой любимый свитер с эмблемой «Кардиналов» Сент-Луиса — симпатичный детеныш, которому скучно позировать перед папиной видеокамерой.

Мой голос за кадром:

— О'кей, парнишка, как тебя зовут?

Джейми (с надутым видом — ему это все уже смертельно надоело):

— Джейми…

Опять я:

— А как твоя фамилия?

Джейми (поглядывая на пол, ерзая на кресле и елозя руками по подлокотникам качалки):

— Джейми Розен, мне шесть лет.

Мой голос (поощрительным тоном):

— Отлично! А как зовут твоих папу и маму?

Его лицо становится серьезным — он недавно узнал, что у его родителей есть другие имена, а не только «папа» и «мама».

— Мой папа… папу зовут Джерард Розен… Джерри Розен… а мама… маму зовут Марианна Розен…

Я (изображая гордого отца семейства):

— Хорошо, Джейми! Очень хорошо! А теперь скажи, что ты будешь делать, если к тебе обратится незнакомый?

Джейми старательно повторяет все, что я только что ему сказал:

— Я не должен говорить с незнакомыми, даже если мне предложат подарок; и я могу… нет, я должен убежать и позвать полисмена или другого взрослого и сказать, чтобы меня отвели к тебе и к маме…

Оно. Я это нашел.

Я остановил изображение и отметил его точки, затем вернулся к началу записи. Найдя его и отметив, я открыл меню и выбрал из него функцию РЕДАКТИРОВАНИЕ. Еще одной командой из субменю я открыл внизу другое окно на пол-экрана и вывел словесную запись диалога.

С ней я начал работать, выделив отдельные слова. Это отняло несколько минут, но я составил несколько строчек, а компьютер выбрал и составил соответствующие куски видеозаписи. Я набрал в грудь воздуху и ткнул «мышью» в команду вербализации набранных строк.

На экране снова появилось лицо Джейми и произнесло то, что Джейми в жизни не говорил, но что я слышал сегодня ночью:

— Розен, Джерри… Джерард Розен… Джерри Розен… Папа, могу я тебе сказать?..

И лицо Джейми на экране было именно тем, что я видел на экране своего телефона.

— Джерри, что ты вытворяешь?

Я дернулся от клавиатуры и повернулся на вертящемся кресле лицом к стоявшей в дверном проеме Марианне.