Итерация II (СИ)

— Гуманизация наказания. — чуть не сплюнул раздражённый Кастым, — К тому же есть те, кому «борюсики» выгодны.

— Заказчики лжи.

— Они самые. Ну что, продолжать про Борю или перейдём ко второму персонажу? — деланно равнодушно поинтересовался Логинов.

— Давайте про второго.

— История Кеши мало чем отличается от Бориной. Вот только с родителями ему можно сказать «не повезло»: отец — художник, мама — учитель. Уровень возможностей ниже, чем у товарища, а амбиций — хоть отбавляй. По образованию Кеша — искусствовед. Увы, талант отца половым путём не передался, и он сосредоточился на критике. Учился в Москве, там же занялся фарцой: покупал вещи у иностранцев, после перепродавая втридорога.

— Спекулянт — мешочник. — уточнил Меркулов.

— Пожалуй, это более точное определение. Тем более, что и сидел он как раз по статье за спекуляцию. После отсидки — вернулся в Сургут. Как и Латынин, решил попробовать силы на журналистском попроще, да и творил в схожей манере. Но, так как амбиций и самолюбования у ребятишек с лихвой, а со знаниями — беда, оба часто попадают впросак. За ляпы в статьях, Латынина называют «стрелкой осциллографа», Невзорова — «стремительным домкратом».

— Про домкрат я то-то читал. Уж не у Ильфа ли с Петровым? — напряг память Меркулов.

— У него. Но, Кеша вставил эту фразу в свой «опус», посчитав её правильной и красивой. А у осциллографа, про который упомянул Боря — нет стрелки.

— Понятно, — ухмыльнулся Меркулов, — Что-то ещё добавите?

— Оба — ярые «западники», идеал страны — Соединённые штаты Америки. Шмоточники. То есть, обожают импортные вещи, за фирму́ — родителей продадут. Мечтают свалить за «бугор», но пока опасаются. Общими чертами — всё.

— Добро. Характеристика яркая, а подробности узнаю сам. Сможете что-нибудь рассказать про Шинкина?

— Историк — стратег… — улыбнулся Кастым.

— Товарищ Мехлис сказал, что он геолог, такие специалисты — востребованы. А уж знакомые со здешними реалиями — вдвойне. — разъяснил свой интерес Меркулов.

— Наверное, я Вас огорчу. Шишкин не совсем геолог. Он экономист, а вернее — бухгалтер. Разочаровавшись в специальности, Кирилл занялся историей. Благо, материала в достатке, архивы выкладывают документы — читай не хочу. Вот он и стал штамповать заметки. Военная история штука популярная, а уж автор, разбирающий сражения и поучающий полководцев, «как надо» свою аудиторию всегда соберёт. Вот Шишкин и критиковал. Всех, без разбору: Суворова, Кутузова, Жукова, Рокоссовского…

— Только наших? — удивился Меркулов.

— А кого же ещё? Не немцев же с французами. — криво усмехнулся Кастым, — Но… Заигрался. Получив за этот год две административки и заведённое дело — подался к нам.

— Случайно не знаете — за что?

— Штраф и десять суток — за фальсификацию истории страны и подвига советского солдата в Великой Отечественной. Уголовка — за реабилитацию нацизма.

— Так он националист? — вскинул брови Меркулов.

— Не знаю, материалов не читал. — пожал плечами Логинов, — Говорят, разместил несколько статей, в которых искренне восхищался гитлеровскими генералами, всячески охаивая советских полководцев, подчёркивал гениальность немцев и сетовал на глупость и бездарность наших. Кому-то из читателей это надоело и на Шинкина написали жалобу.

— Что же, мне всё понятно, можно передавать материалы следователю. — резюмировал Меркулов.

— Э, нет. Так дело не пойдёт. — Кастым одним движением забрал документы троих «диссидентов». — Никакого следствия и суда не будет. По крайней мере — пока.

— Почему это? — спросил оторопевший от такой наглости Меркулов.

— Судите сами: вы предлагаете начать следствие в 1939 году, в отношении людей, родившихся после 1989 года. То есть их ещё и на свете нет. В протоколе что напишите? Нет даже городов Ханты-Мансийска и Сургута, а ведь они в них родились.

— Ничего страшного, год и место рождения поправим, приведём в соответствие с реалиями.

— Они граждане другого государства. — припечатал Кастым, — Неужели вы и иностранцев за слова сажаете? Ну немцев там, англичан или американцев…

— А что, раз иностранец, то неподсуден? Нет, можем и из страны выслать, но ваших-то куда отправлять? Кстати, по документам — они граждане СССР. Промашечка, товарищ Логинов. — скрипнув зубами парировал Меркулов.

— Документы выданы в конце ХХ века и абсолютно не похожи на те, которые выдаются гражданам СССР сейчас. Предлагаю отложить любые разбирательства до принятия попаданцами нового гражданства и оформления соответствующего комплекта документов.

— А потом значит будет можно, — подвёл некий итог Меркулов. — Если ваше трио не примет новое гражданство, что тогда?

— По обстоятельствам и на усмотрение руководства страны. Да этого — беру всех под свою персональную ответственность.

— Рисково. Но это ваше дело. — одобрительно кивнул Комиссар ГБ., — Если кто-то уйдет «в бега» — ответите по закону.

— Отвечу. — согласился Кастым, — Вы ведь Москву о разговоре проинформируете?

Меркулов кивнул.

— Вот и ладно. Товарищ Мехлис тоже доложит. Надеюсь, что решение будет взвешенным и учтёт особенности нашего появления здесь.

— Надеетесь, что это Вас спасёт? Ну-ну.