Итоги № 1 (2012)

— Не согласен с такой формулировкой. Технологии лишь создают предпосылки для искусства. Хочу напомнить, что первый в истории научно-фантастический фильм — это феерия Жоржа Мельеса о путешествии на Луну, где нашли гениальное применение тогдашние спецэффекты. Я считаю, что «Титаник» — это не торжество кинотехнологий, а апофеоз человеческих чувств. Современная версия Ромео и Джульетты. Критики пытались упростить месседж фильма, описывая его как примитивную мелодраму, будто Джека играет не Леонардо Ди Каприо, а Джастин Бибер. Но они забыли, что один из главных персонажей фильма — это само судно, обреченное погибнуть. Это трагедия высокого гуманистического накала. Все, что кажется солидным и вечным, на самом деле шатко и изменчиво, как зыбучие пески. Поэтому нужно жить и благодарить судьбу за каждый прожитый день, дорожить добрыми отношениями с окружающими тебя людьми. «Титаник» — метафора человеческого сообщества, отношения людей к жизни и смерти.

Нью-Йорк

Олег Сулькин

 

Интернет как предчувствие / Hi-tech / Exclusive

 

В России Сеть Интернет появилась на переломе эпох. Но и в Советском Союзе, и в молодой России причастны к этому чудесному порождению технологического прогресса были немногие избранные: либо ученые очень серьезных специальностей, скрывавшиеся за высокими заборами, либо молодые люди, увлеченно вдыхавшие ароматы перемен. Для некоторых из них, например Андрея Колесникова, ныне директора Координационного центра национального домена сети Интернет, случайная встреча с Сетью сетей стала делом всей жизни.

— Андрей Вячеславович, почти вся ваша сознательная жизнь прошла под знаком Интернета. Когда началась эта история?

— Помню точно — 1988 год. Мне 27 лет, я — среднестатистический молодой москвич, который работает на заводе, одном из предприятий военно-промышленного комплекса, где половина сотрудников набраны по лимиту или отрабатывают, что называется, «на химии», пьет спирт с работягами (его дают на протирку ЭВМ), играет тяжелый рок на танцах и увлекается радиолюбительством. Последние годы Советского Союза. Экономика, вообще вся страна — все летит в тартарары, перспектив никаких, жена ропщет: на руках маленький ребенок, как его растить?.. В это время мой школьный друг — сейчас он достаточно известный врач-психиатр в Америке — однажды мне говорит: «Слушай, тут один американец, знакомый мой, ищет в Москве помощника по компьютерной технике. Возьмешься?» Не вопрос, говорю, знакомь. И вот мы встречаемся на Арбате с Джоэлом Шатцем — живописным бородатым мужиком и его женой невероятной красоты.

Джоэл тогда был директором компании «Сан-Франциско — Москва — Телепорт» (San Francisco/Moscow Teleport — SFMT). Это некоммерческая компания, которая на волне перестройки занималась организацией всяческих телемостов между гражданами США и Советского Союза. Это был хиппи. Настоящий американский хиппи 60-х годов, из тех, которые в молодости накачивались ЛСД, танцевали голыми в лесу, в общем, дети-цветы, а потом, вовремя порвав с наркотиками, стали миллионерами. По-русски Джоэл не говорил совсем. И вот этот человек стал показывать мне свои компьютеры, и я потерял дар речи. Потому что до того я работал на всяких вычислительных машинах, весьма больших и мощных. А тут мне показывают Macintosh — симпатичный корпус, а в нем — мощность штук пяти больших ЭВМ, на которых я работал на своем предприятии. Я, совсем обалдевший, говорю: «Давайте попробуем. Постараюсь разобраться». Но это оказалось далеко не единственным шоком. Потому что затем Джоэл показал мне, как работает электронная почта. Тут мой мозг начал закипать: я никак не мог понять, как московскую квартиру в доме в Малом Афанасьевском переулке — офис американца — модем связывает с Америкой. Пищит, хрипит, потом на экране компьютера появляется галочка, ты пишешь письмо, даешь команду «Отправить», и — бац! — оно мгновенно уходит. В Америку! Раз — и там! Это был настоящий шок. У нас тогда еще и факсы-то не были сильно распространены.

А когда я узнал, как устроена электронная система общения, испытал еще один шок. Это был хост-компьютер (центральный компьютер), установленный в Сан-Франциско, и он был соединен каналами Интернета с крупнейшими университетами: Стэнфордским, Беркли, с лабораториями Xerox, Bell и другими, то есть с теми исследователями, которые занимались проектом создания сети Интернет. Тогда на весь мировой Интернет было всего-то центральных узлов штук 120—130. Электронная почта в те времена ходила по-другому. Тогда все пользовались почтовым протоколом UUCP, который работал следующим образом: пользователь отправлял письмо на свой ближайший управляющий компьютер, а он по расписанию выходил по телефонной линии на связь с другим компьютером, и в этот момент они обменивались электронной корреспонденцией. По сути, онлайна было немного, в основном все происходило в офлайне.