Итоги № 1 (2014)

— Честно? Нет. Впрочем, однажды все же попросила водителя остановиться, зашла. Захотелось взглянуть, многое ли внутри изменилось. Я ведь любила парк не за каток, а за прекрасную детскую площадку, на которой стоял игрушечный трамвайчик. В нем разрешалось крутить ручки, сидеть в кабине вагоновожатого, звонить в колокольчик… Увы, трамвая не обнаружила. Построили новые горки, качели, но не осталось того, что напомнило бы мне детство. Впрочем, в парк Прямикова я ходила недолго и через короткое время перебралась в расположенный двумя троллейбусными остановками далее парк имени Жданова. Сейчас его переименовали в Таганский. Там уже была секция фигурного катания. С одной стороны парк граничил с райкомом КПСС, а с другой — с Покровским женским монастырем, который закрыли в двадцатые годы прошлого века. Собственно, парк и разбили на месте бывшего монастырского кладбища, сменив могильные плиты и надгробья на гипсовых девушек с веслом… В той секции я занималась года два или три, пока не перешла в другую, находившуюся в Марьиной Роще. Ох уж эта вечная езда на автобусе номер 24! Садилась на Таганке и ехала, ехала… Казалось, дорога никогда не закончится, хотя, понятно, тогда никто и в страшном сне не мог вообразить сегодняшних пробок, дороги были практически свободны. Сначала меня отвозила мама, потом стала ездить сама. От долгой тряски в автобусе нередко становилось не по себе, начиналось головокружение, тошнота. Выходила на остановке, чтобы чуть отдышаться, и продолжала путь. Так — в несколько приемов. Не езда, а мучение! И позже не любила вращения в фигурном катании, от них сразу ухудшалось физическое состояние. До рвоты…

— Слабый вестибулярный аппарат?

— Дело в другом. Это из-за желудка. Если его долго и упорно взбалтывать, всякое может случиться. По крайней мере, в моем случае. Что поделать, укачивает человека… Но продолжим экскурсию по Москве полувековой давности. В 61-м году на Ленинградке построили Ледовый дворец ЦСКА, равного которому не было в стране. Группу фигуристов набирал чемпион СССР Лев Михайлов, и меня тоже взяли. Зимой мы катались на Песчаной улице, лед заливался на площадках под открытым небом. Когда становилось теплее, перебирались под крышу. Сначала я тренировалась у чешской пары Соня и Милан Валун, а после Олимпиады 1964 года из Ленинграда переехал Станислав Жук. Первое время ему было совершенно не до нас: пара Татьяна Жук — Александр Гаврилов, которую тренировал Станислав Алексеевич, распалась, и он срочно готовил программу для Тани, своей сестры, и ее нового партнера Александра Горелика. Через год те стали бронзовыми призерами чемпионатов мира и Европы, Жук наконец-то смог уделить внимание и нам, занялся командой.

— Вы уже выступали вместе с Улановым?

— Нет-нет! Соня и Милан еще в 63-м пробовали определить меня в пару — как самую легкую среди армейских фигуристок, я даже участвовала в командном чемпионате Советского Союза, но большую часть времени все-таки продолжала кататься с одиночницами. Жук окончательно решил, что мне пора выступать с партнером, и поставил к Алексею Уланову. Дебютировали мы в декабре 1966 года на международном турнире «Московские коньки».

— А в 69-м стали чемпионами Европы. Гармиш-Партенкирхен — следующая наша остановка. Точнее, ваша, Ирина Константиновна.