Итоги № 10 (2012)

Поначалу роман Измайлова пугает вполне по-настоящему, недаром среди первых читательских откликов в блогах попался и такой: «Пришлось вставать среди ночи и зажигать по всей квартире свет». Действительно, образ околдованной матери, склоняющейся во мраке над постелью спящей дочки, или, скажем, описание зараженного убыризмом подростка, ватными руками запихивающего себе крест под левое веко, действуют так, что идея зажечь свет в коридоре почему-то не кажется вовсе уж вздорной. Однако по мере погружения героя в фольклорную среду страх рассеивается — то, что было жутким в городе, в лесу воспринимается едва ли не как норма. По мере рассеивания страха падает и уровень читательского интереса. Роман словно бы разламывается пополам: в первой части — страшно и здорово, во второй — скучно и муторно. Похоже, ближе к концу автор и сам устает от своего повествования — многие сюжетные линии у него обрываются, любовно разложенные перед читателем ключи не подходят ни к одной двери, а последовательность событий становится произвольной и необъяснимой. Роман теряет темп и внутреннюю логику, начинает пробуксовывать на каждой кочке, а в самом конце и вовсе становится совершенно нестрашным, уходя в разочаровывающую недосказанность и метафоричность.

Эта самая нестрашность — роковой порок для любого хоррора — следствие того, что автору не удается по-настоящему испугаться самому. В отличие от какого-нибудь Стивена Кинга, очевидно, живущего в плену собственных кошмаров и умеющего всерьез заразить ими читателя, Наиль Измайлов (кто бы ни скрывался за этим псевдонимом) — человек, очевидно, ироничный и просвещенный, не склонный верить в лесную нежить, а тем более ее бояться. И нежить отвечает ему взаимностью: татарские убыры, похоже, не особо верят в Наиля Измайлова и его читателей, а потому решительно отказываются их пугать. Как результат вместо драйвового, динамичного хоррора мы получаем интеллигентный и местами занимательный роман для подростков с богатым фольклорно-познавательным элементом. Не худший вариант, конечно, но все же не совсем то, чего хотелось.

Сумерки страсти / Искусство и культура / Художественный дневник / Кино

Сумерки страсти

/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Кино

В прокате «Грозовой перевал»

 

Как ни смейся над примитивными страстями саги «Сумерки», а ведь ей мы обязаны всплеском интереса к английской классике. Настольной книгой школьницы Беллы и ее одноклассника-вампира Эдварда был именно «Грозовой перевал» Эмили Бронте. Его называли и романтичнейшим романом, и дьявольской книгой. Действительно, таков его диапазон — он позволяет трактовать историю непреодолимой страсти в любом веке как современную, не теряя при этом ее историчности. «Грозовой перевал» идеален для кино. Его экранизировали не раз — от утраченных немых версий и классического фильма Уильяма Уайлера до жарких вариаций на тему, включая снятые великим Бунюэлем в Мексике «Бездны страсти».

Но представленный на Венецианском фестивале прошлого года «Грозовой перевал» Андреа Арнольд не оказался скучным повтором уже знакомого. Наоборот — картина вызвала гневное «бу!» критиков на просмотре и неоднозначные оценки. Разве что работа оператора Робби Райана, отмеченная многими призами, всеми признается безупречной. Андреа Арнольд, хотя ей уже пятьдесят, все еще ходит в молодых режиссерах. Она работала на ТВ, писала сценарии для сериалов. Кинокарьера ее была стремительной. В 2005 году она получила «Оскар» за короткометражку «Оса». В 2006-м ее короткометражка «Красная дорога» была отмечена в Канне призом жюри, а в родной Британии наградой киноакадемии. В 2009-м то же самое случилось с ее полнометражным дебютом «Аквариум». Сегодня Арнольд одна из заметных фигур в кино Британии. От нее ждут острых социальных наблюдений и ярких художественных решений. И то и другое есть в «Грозовом перевале».