Итоги № 10 (2012)

— Люди на площадях Москвы в августе 1991-го тоже не хотели революции и не лезли в политику. Мальчики, которые оказались под танковыми гусеницами, убежден, не думали, что могут погибнуть, и ходили с гвоздиками в петлице. Ксения Собчак разве хочет революции? Но когда 30-тысячная толпа начинает двигаться в хорошем темпе по улицам Москвы, а на ее пути возникает ОМОН, она его атакует.

— Но и власть организует митинги, шествия. Тоже, получается, раскачивает лодку?

— Власть должна себя защищать. Хотя самой эффективной защитой была бы немедленная трансформация власти. А вместо этого — одни политтехнологии.

— Те люди, что ходят на Болотную, они провоцируют власть?

— Они ничего не делают, чтобы развязать гражданскую войну! Это самые мирные люди, святые. Разве что говорят, что выборы 4 декабря были фальшивые или «ни одного голоса Путину!». И загодя заявляют, что выборы 4 марта тоже фальшивые, хотя они тогда еще не состоялись. Потом обещают созвать учредительное собрание и поменять Конституцию — превратить Россию из президентской в парламентскую республику, создать временное правительство. Если бы я был Пиночетом, Сталиным или Обамой, я бы уже арестовал всех, кто призывает к перевороту.

— Ситуация как в феврале 1917 года, а можно ли избежать октября?

— Сейчас еще не февраль 17-го с полным распадом страны. Но все движется именно к нему. Или к августу 1991-го...

Светлана Сухова

 

С другой стороны

Михаил Веллер: «Пар стал уходить в свисток. Ближайшие года два после выборов будут спокойными»

 

Михаил Иосифович, будет ли нарастать раскол в обществе?

— С нашей традицией и нашим Центризбиркомом никто особо не рассчитывает на честность сверху. Если власть умная, она бы обеспечила себе выигрыш в два тура. Хотя гарантировать никто ничего не может — протестные настроения сильны: до 50 процентов тех, кто был на митингах за Путина, согласно неофициальным опросам, не были готовы за него голосовать.

— Путин — кандидат большинства?

— Раскол в умах произошел давно, да и политтехнологи доказывают, что хлеб не даром едят. Значительная часть населения убеждена: если не Путин, то кто? Никого иного им за 12 лет просто не позволили узнать. Они уверены, что его уход равносилен крушению страны, а несменяемость власти равносильна стабильности в государстве.

— Многие пеняют на политическую незрелость нынешней оппозиции...

— Умственная несостоятельность оппозиции заставляет меня скорбеть и изумляться. По логике вещей революционный порыв масс должен переходить в партийное строительство и программу действия. Это классика, изученная и описанная. Ничего этого не сделано. Я написал и опубликовал программу на сайте «Эха Москвы». Через 3 дня президент Медведев сообщил, что теперь регистрировать партии будет легче — это первый пункт из предложенных мной сорока четырех. И все. Зато начались распри между лидерами движения, мгновенно потеснили Алексея Навального, бывшего народным героем месяца два до этого. «Оп-позиция» оказалась достойна «По-зиции»: ее глупость симметрична гнусности власти.

— Может, дело в отсутствии у нас гражданского общества?

— Гражданское общество означает: люди решают свои вопросы без государства и имеют возможность указывать государству, что надо делать. Для этого не нужна зрелость, для этого нужны условия. Поэтому в августе 1991 года гражданское общество в России было, а в нулевые выяснилось, что его нет. Так что разговоры о том, что оно у нас не вызрело, — помесь глупости и лицемерия. Что же до лидеров, то без них никакое движение невозможно. Аморфная масса, самоорганизуясь, неизбежно структурируется, у нее оказывается авангард и арьергард. Отсутствие лидеров означает хаотичность толпы. Это недовольство по-русски: собрались, пошумели, на крыльцо вышел барин, рыкнул: «Ну чего?!!» — и молчание в ответ, разошлись по домам, а через два дня: «Чаво-чаво? А ничаво!»

— Если оппозиция так аморфна, то почему власть напрягается?

— Потому что если движение оформится, выдвинет лидера и займется реальными вещами — власть будет лететь далеко, быстро и только в один конец. Стало быть, нужно гасить пожар. Они и гасят — умело, отдадим власти должное.

— У вас есть ощущение, что власть провоцирует конфликт?