Итоги № 13 (2012)

Я обжаловал иск, потребовав компенсации убытков. В успех верилось с трудом, однако — о чудо! — нам удалось выиграть, и все иски к «Технике» автоматически переходили к Минфину, с которыми он и должен был возиться как непосредственный организатор нашего краха.

После этой кутерьмы у меня оставалось тысяч 30 рублей, и с них я начал новый кооператив «Исток». Это было в сентябре 1989 года. Будучи уже внешнеэкономической ассоциацией, мы быстро начали процветать и опять пошли в гору вплоть до госпрограммы «Урожай», которая нас и прибила.

— Откуда проистек «Исток»?

— Как только закрылась «Техника», вся команда разбежалась по собственным кооперативам. У нас остались некоторые связи, ко мне обратилось Минудобрений СССР с предложением купить доллары по 63 копейки: им нечем было платить людям зарплату, а долларовой наличности было предостаточно. «Миллиона три купите?» Недолго думая, мы пошли в банк, взяли кредит и купили. Это был конец 89-го — начало 90-го. На эти деньги открыли фирму и начали ввозить дефицитные зарубежные товары. Невообразимое время. Знаете, как можно было тогда за два месяца купить завод во Франции, начав с 500 долларов?

— Я уже понял, что деньги валялись просто под ногами. Надо было их только суметь разглядеть. Вопрос: как?

— Элементарно! Покупаешь на эти 500 долларов факс или персональный компьютер, перепродаешь его официально за 50 тысяч рублей, скажем, НПО «Энергия». Идешь с этими деньгами на алюминиевый завод, покупаешь 50 тонн отходов от алюминия по 1000 рублей за тонну и продаешь за 60 тысяч долларов за рубеж. Этот оборот занимал всего 10 дней. На эти деньги покупаешь компьютеры и продаешь госструктурам. Возвращаешься на завод и покупаешь уже 100 тысяч тонн. Три таких захода, и у тебя уже не меньше 100 миллионов рублей. Так мы делали и в «Технике», и в «Истоке». И это можно было делать везде и на всем.

Например, кубометр леса стоил 25 рублей, а его можно было продать за 1200 юаней в Китае. Это оплата шести квалифицированных рабочих на мебельной фабрике. Оплатили их труд, взяли еще кубометр за 25 рублей и ввезли обратно готовый мебельный гарнитур за 2500 рублей.

Все эти схемы работали из-за дисбаланса цен в советской экономике. Мы прекрасно понимали, что находимся в уникальном положении. Нашу страну тогда можно было сделать самой дешевой в мире, ничего не продавая по демпинговым ценам вне страны. Вот где была заложена мощная пружина для развития! Как только мы открыли бы занавес, к нам бы хлынул колоссальный иностранный капитал, и сейчас Китай с нами и рядом не стоял бы. Все это заглохло в 90-х.

— Почему?

— Когда все увидели, что можно стать богатыми очень быстро, многие захотели этого. И люди, сидевшие на местах, начали приватизировать те предприятия, на которых работали. Быстро ввели разные типы приватизации. Я помню, ко мне обращался директор радиотехнического завода на Бауманской. Предприятие — шесть корпусов, один из них 10-этажный. Укомплектовано японским оборудованием на 500 миллионов долларов! Линии по производству многослойных печатных плат, огромный завод! Директор пришел и говорит: «Помогите, пожалуйста, деньгами, хочу выкупить его акции». Сколько надо было? Мы подсчитали: выходило всего лишь 36 тысяч рублей. Все, завод был целиком приватизирован. Такая история. Люди перестали что-либо делать, главное было — успеть разложить эти миллиарды по карманам. Пошла черная приватизация. К тому моменту я уже был в эмиграции...

— Почему решили вернуться из Лондона в Москву?

— Там скучная жизнь, нет возможности заниматься экстремальным бизнесом, в итоге я тратил время, играя в казино. Русский менталитет остался! И как только ельцинская администрация, имевшая на меня зуб, ушла, я решил в 2003 году вернуться на родину.

Я не знал и до сих пор не до конца понимаю структуру общества, в которое вернулся. В общем, сколько лет отсутствуешь в России, столько надо в нее возвращаться...

— Кстати, свое состояние храните за бугром?

— Нет у меня состояния, есть вклад, доля в американском фонде. Я бы мог жить в любой стране мира, но принципиально хочу жить в России, в Адлере. От него рукой подать до города, в котором я вырос, и если Абхазия когда-нибудь восстановится, я, конечно, перееду жить туда, чтобы в конце быть похороненным рядом с могилой моего отца. Вот и вся моя история.

Хотя нет, напоследок расскажу еще один случай. В Абхазии, в 30 километрах от столицы, есть очень интересное место, которое покойный Сергей Багапш, мой приятель с детства, приказал никому, кроме меня, не продавать. Оно находится прямо на берегу моря, в эвкалиптовой роще, а в ста метрах от него бьет фонтан горячей радоновой воды.