Итоги № 3 (2012)

В каждом сообществе есть свои легенды. У нас легендарной личностью считается отец-основатель московского движения миниатюристов Павел Почтовик. Еще одна легенда — Анатолий Коненко из Омска. В народе его зовут омским Левшой. Коненко специализируется по самым крошечным и совершенно нечитаемым книжицам, которые делает вручную. Тиражи этих уникальных изданий тоже крошечные: не более 30 штук. Цены — огромные.

А вот Мария Жукова (Яновская) — миниатюрист по наследству. Она дочь Эдуарда Яновского, который первым в СССР и России начал возрождать ручной переплет и издавать мини-буки. Сегодня Мария, продолжая семейное дело, руководит издательством «Янико». В штате издательства всего 6 человек. Но оно — один из лидеров отечественного рынка мини-буков.

Как это возможно? Оказывается, 80 процентов работы мастер способен делать дома. Типографский лист складывается — получается тетрадка. Она обрезается на резаке, страницы сшиваются в блок. Затем делается мраморный обрез — блок опускается в ванночку с краской. Дальше просушка и наложение обложки. Экземпляр готов. Но какое правило без исключений? Иногда страницы делают из алюминия. В Венгрии книга к юбилею сталелитейщиков была напечатана на металле. А на переплет идут не только традиционные кожа, бархат, замша и бумвинил, но и, например... рыбья кожа.

Среди жанров, освоенных миниатюристами, на первом месте поэзия, новеллы, сборники афоризмов и речей, суры, молитвы, псалмы. Камень преткновения — это объем текста. Мини-бук часто печатается мельчайшим шрифтом, и все-таки он не резиновый. А потому издатели гнушаются детективами и любовными романами. «Самый частый вопрос на выставке миниатюрных книг: «Нет ли здесь «Войны и мира»?» — жалуется Мария Яновская. — С тем же успехом можно осведомиться насчет прустовской эпопеи «В поисках утраченного времени» или «Человека без свойств» Роберта Музиля. Я мечтаю когда-нибудь написать на дверях издательства: «Войны и мира» нет».

Конечно, в эпоху модернизации и «твиттеризации» можно загнать в микрон мегатонны текста, но стоит ли? Обаяние малюток как раз в том, что они преподносят нам маленькую и уютную версию культуры. За то любимы. И ценны.

Евгений Белжеларский

 

И физик, и лирик / Искусство и культура / Exclusive

 

Имя Александра Городницкого у многих прочно ассоциируется с авторскими песнями. Он — бард из поколения шестидесятников, того, к которому относятся Визбор, Галич и Окуджава. А еще он — ученый с мировым именем, главный научный сотрудник Института океанологии РАН имени П. П. Ширшова, доктор геолого-минералогических наук, профессор, участник более 20 экспедиций в различные районы Мирового океана, ветеран подводных погружений. В основу его необычного на первый взгляд увлечения — поиска следов Атлантиды, Содома и Гоморры и других легендарных городов и цивилизаций — легли отнюдь не фантазии, а сугубо научные идеи.

— Александр Моисеевич, как вышло, что вы стали геологом? Ведь таковых в вашем роду не было...

— Да, мой дед был шорником и технической грамотностью не отличался. К большевикам отношение у него было настороженным. Им он разве что приписывал заслугу изобретения радио. Да и то, по его убеждению, они это сделали специально, чтобы никто думать не мог: ведь когда человеку в ухо все время что-нибудь говорят, то у него атрофируется способность мыслить самостоятельно. Отец мой в отличие от деда имел научно-техническую жилку. Он учился в Ленинградском фототехникуме, а подрабатывал ночным сторожем и артистом кино.

— Как это?