Итоги № 41 (2012)

Когда я служил, увольнение было пределом моих мечтаний. Отпуск — это вообще заоблачная мечта… Сейчас это абсолютно нормальная вещь. Пять дней служишь — в субботу и воскресенье свободен! И не важно, где расположена твоя часть, в городе или в лесу. Важно само ощущение, что ты в принципе обладаешь таким правом и можешь им воспользоваться. И вот что интересно: обстановка внутри воинских коллективов объективно стала лучше, конфликтов меньше. Более серьезное внимание уделяется спорту. Закупили спортивные костюмы, летние и зимние кроссовки, в комплект также входят шорты и футболки. Cтроим спортзалы с профессиональными тренажерами. И вообще стараемся делать все в военных городках по-человечески, не только спортивные объекты.

— Откройте тайну: сколько у нас военных городков?

— Мы уже сократили количество воен­ных городков с 23 тысяч до ­семи с половиной, а в итоге должно остаться около 300. Это ­будут ­весьма ­компактные военные базы. Например, Воронежский аэродром. Там расквартированы и авиационные подразделения, и подразделения обеспечения — связь, охрана и так далее. Все это в комплексе, и есть военная база.

— Говорят, будто теперь гарнизонную и караульную службу будут нести не строевые части, а военная полиция. Это так?

— До конца вопрос еще не решен. Но по мере формирования военной полиции мы будем передавать в ее ведение и охрану, и комендантскую службу, и обеспечение правопорядка в гарнизонах, и дисбаты с гауптвахтой.

— Вы часто ездите по частям: к вашему приезду бордюры красят?

— Пытались. Но, поскольку зачастую приезжаю неожиданно, успеть с покраской сложно. Ну а потом на бордюры я особого внимания не обращаю, поэтому их доблестная покраска теряет всякий смысл. Я сам не сторонник втирать очки и не терплю, когда мне их пытаются втирать. Именно поэтому в ходе своих поездок я много встречался не только с высшим командным составом, но и с ­обычными офицерами.

— Про минобороновские «непрофильные активы» слагают легенды. Собираетесь избавляться?

— Вооруженные силы — это огромный организм, в котором даже свои совхозы имеются: когда начинали реформу, их было 27, сейчас уже меньше. Разного профиля заводов более трехсот. Также имеются подведомственные водные пространства, леса… Потихоньку стараемся избавляться от непрофильных активов.

— С рейдерскими атаками не сталкивались?

— Разные были попытки отчуждения — как законные, так и полузаконные. Исков тоже море! Поэтому мы сначала создали правовое управление, а когда поняли, что его недостаточно, создали еще и департамент претензионной работы. Но это далеко не единственные нововведения. Структура центрального аппарата Минобороны существенно изменилась в принципе. По примеру французской, английской и отчасти немецкой армий мы перешли на централизованное кадровое обеспечение, то есть все контракты о прохождении военной службы теперь заключаются только в Москве. И финансовое обеспечение у нас теперь тоже централизованное — система стала трехуровневой во главе с единым расчетным центром.

— И что это дает?

— Более эффективную систему управления финансами, в том числе и бюджетными средствами. Прежде у нас было 6—7 уровней. Первые полгода разбрасываешь деньги, а все второе полугодие собираешь отчетность и подводишь итоги. В результате получаешь массу неосвоенных средств, которые возвращаются в бюджет. А задачи-то не выполнены… Сегодня таких проблем практически нет. Из тех огромных миллиардов, которые получает армия, в бюджет возвращается едва ли тысячная процента, копейки совсем.

— Вы обмолвились, что вам пришлась по вкусу система военного образования в США. Чем же отечественная система была нехороша?

— Мы начинали с 71 военного училища. Но Вооруженные силы сократились практически в пять раз, и такого количества вузов нам просто не нужно. Кроме того, нет никакой возможности все их обеспечить по последнему слову техники. Даже если обеспечим, менять через каждые пять лет учебное оборудование на более современное уж точно не сможем. А учить на старом оборудовании смысла нет. Сегодня же количество училищ заметно сократилось, и все новые образцы техники и вооружений первым делом идут именно туда, причем в обязательном порядке с тренажерами. Но мы хорошо понимаем, что сокращать и переделывать — это не решение вопроса. В перспективе будем строить абсолютно новые училища. С нуля! Точнее, даже не училища, а учебные центры.

— И сколько их будет?

— Порядка десяти, не больше.