Итоги № 43 (2011)

Завершение гражданской войны способно позитивно сказаться на котировках акций тех крупных зарубежных компаний, которые вели масштабную добычу углеводородов на территории Ливии. На данной инвестиционной идее можно заработать достаточно неплохо, хотя для этого имеет смысл придерживаться тактики краткосрочных спекулятивных операций. При этом рост котировок акций той или иной компании в связи с информацией о возобновлении ее работы в Ливии может быть и незначительным, если для нее самой ливийские проекты имеют небольшое значение.

Так, согласно информации зарубежных СМИ 6 октября ливийская корпорация National Oil Corporation и германская Wintershall в консорциуме с французской Total возобновили добычу на блоке С137 месторождения Аль-Джурф на шельфе Ливии. Акции Total с уровня начала сессии 6 октября по 20 октября выросли на 13,78 процента (французский национальный индекс CAC 40 за аналогичный период вырос на 5,6 процента). Вероятно, участники рынка отыгрывали не только саму новость о возобновлении добычи, но и большие перспективы, открывающиеся перед компанией в Ливии.

В то же время окончание военных действий отнюдь не снимает всех возможных рисков для добывающих компаний. На крупнейшем в Ливии нефтедобывающем предприятии Waha Oil, в число акционеров которого входит американская ConocoPhillips, уже успела состояться первая после активных военных действий забастовка. При этом акции ConocoPhillips 18 октября подорожали на процент при повышении индекса Dow Jones на 0,73 процента, что может быть связано с тем, что для компании ливийский проект — лишь один из множества.

В целом складывается впечатление, что события в Ливии оказывают лишь опосредованное влияние на динамику нефтяных компаний, работающих в этой стране. Более важным для стоимости бумаг указанных корпораций является стабильно повышающийся спрос на нефтяном рынке в последние дни. Результаты прошедшего 18 октября голосования американской Комиссии по товарным фьючерсам обозначили ограничения для инвестиций крупнейших американских инвестиционных корпораций на сырьевом сегменте. Теперь хеджирование долгосрочных инвестиционных рисков теоретически переместится на сегмент акций нефтедобывающих компаний.

Ярослав Кабаков

рек­тор учеб­но­го цен­тра «ФИНАМ»

 

Сдача в евро / Дело / Капитал

 

Российские официальные лица в последнее время стали намекать на то, что Россия может поддержать евро. В частности, помощник президента Аркадий Дворкович недавно заявил буквально следующее: «Мы ожидаем, когда европейские страны объявят конкретную, понятную стратегию выхода из кризиса. Если в рамках этой стратегии будет необходима поддержка со стороны России и других стран БРИКС, мы готовы эту поддержку оказать». Впрочем, он тут же несколько оговорился, что такая стратегия пока не объявлена и в настоящее время думать о поддержке преждевременно.

Дворкович вместе с главой МИДа Сергеем Лавровым и Алексеем Кудриным приняли участие в форуме «Цели развития тысячелетия». На него также приехала первый вице-президент правительства Испании, министр экономики и финансов Элена Сальгадо Мендес. Дворкович сообщил, что Кудрин и Лавров встретились с коллегой и обсудили, в том числе, вопрос возможного участия России в выходе Испании из кризиса, выкупе ее долговых бумаг.

В общем, история веселая. Прежде всего потому, что не очень понятно, нужна ли евро вообще какая-либо поддержка. Если Греция выйдет из зоны евро, то евровалюта мгновенно подскочит как реакция на оздоровление ее ядра  без всякой помощи. А если нет, то евро начнет медленно падать относительно доллара (и юаня), чем поддержит европейский экспорт.

Отметим, что после того, как будет решен вопрос с Грецией, настанет очередь Португалии. Тут такая же картина: сначала медленное падение евро, а затем, после выхода Португалии из зоны евро, резкий рост. Картина повторится с Испанией, а на закуску — с Италией. Рассчитывать на то, что эти страны останутся в зоне евро, можно только в одном случае: если начнется общемировой экономический рост, а в это пока не очень верится.

Отметим, что все перечисленные страны входят в группу стран с «южной» экономикой, которая питается за счет массового туризма и экспорта продовольствия. В условиях кризиса они традиционно девальвировали свою валюту для поддержания того и другого  но этот путь стал для них закрыт после введения евро. Им, даже теоретически, сильная валюта не нужна, от нее у них одни неприятности (исключение  высокопромышленный и технологический север Италии, но он не может доминировать по всей стране).

Сильная валюта нужна высокотехнологическим странам-экспортерам, и именно им интересно сохранить проект евро. Расширение этого проекта на страны юга ЕС и тем более ряда восточных стран — чисто политическое явление, которое произошло в условиях эйфории от экономического бума, но последний закончился. Значит, пора приводить общеполитическую картину ЕС к экономическим реалиям.