Итоги № 44 (2011)

Очень скоро выяснилось, что патриотический протест невозможно удержать в жестких рамках. Инициаторы первого марша спешно отреклись от своего неудачного детища, но было поздно: дело прочно взяли в свои руки куда менее лояльные власти организации.

«Русский марш» 2006 года, например, проводило Движение против нелегальной иммиграции, признанное впоследствии экстремистским и ныне запрещенное. Соответственно кардинально изменилось и отношение властей. Правда, наглухо закрывать марши все-таки не стали, ограничившись вытеснением шествия на городские окраины. Вот и сейчас «Русский марш» разрешено провести, но только в Люблино, на окраине Москвы.

Левой, левой, левой...

Стремительная эволюция маршевого движения дошла до той точки, когда нет уверенности даже в относительной лояльности его организаторов. Они грозились наплевать на формальности и пройтись по центру столицы, причем в разы более многочисленными колоннами: вместо обычных 3—5 тысяч анонсировано участие 15—20 тысяч человек.

Но главное не в количестве. Драматически изменилось идейно-политическое качество центрального мероприятия Дня народного единства.

Мировой опыт свидетельствует: соединение национального с либеральным немедленно вызывает реакцию с выделением огромного количества политической энергии. Примеры — бархатные революции в Восточной Европе конца 1980-х годов и «цветные» в СНГ середины 2000-х. Да и нынешняя «арабская весна» из той же оперы.

Российская оппозиция — что легальная, что несистемная — явно решила взять на вооружение этот опыт. Для системной это увлечение временное, до выборов, потом не до этого будет. Однако несистемным, кроме этой ниши, в принципе деваться некуда: пути в систему перекрыты самой системой. Вот и маршируют. Это и какая-никакая трибуна, и гарантированный пиар в одном флаконе.

С Навальным сложнее: и трибуна есть, и пиара вдоволь. Но, видимо, надоело сидеть в виртуале, захотелось на воздух, в реальные, а не сетевые вожди. К «Русским маршам» можно предъявить множество претензий, признает блогер. Но это, доказывает он, совсем не повод ставить на них крест: «Единственный способ сделать «Русские марши» лучше — прийти самим на «Русский марш». Он уже дважды в них участвовал — в 2006 и 2008 годах. Первый раз, правда, как наблюдатель от «Яблока». Из которого его вскоре выгнали с формулировкой «за националистическую деятельность». После этого Навальный стал соучредителем движения «Народ» и открыто назвал себя «русским националистом».

С прочими же ситуация типичная. Национальным вопросом озаботился один из лидеров незарегистрированной Партии народной свободы Владимир Милов. Он не скрывает, что пиар в этом лагере покруче: «Это вам не потерявшие нюх и неопасные старые оппозиционеры, картинно перечеркивающие бюллетени. Это совсем другая история».

Действительно другая и крайне опасная. Но обласканная властью системная оппозиция проявляет полную готовность играть на этом поле. Много пищи для размышлений на тему о границах дозволенного дает, например, свежий номер газеты «ЛДПР». Характерный заголовок: «Площадь восстания — Манежка...»

Своими для Манежки ветераны из ЛДПР и КПРФ все равно не станут. Да им и ни к чему. Но на разогреве играют бодро. А уж от коммунистов и вовсе никто не ждал такой прыти. Требование вернуть в паспорта графу «национальность» — это цветочки. Вот избранные места из предвыборного обращения Геннадия Зюганова: «Русские постепенно становятся ущемленным меньшинством на своей родной земле... «Россия без русских!» — таков, обобщенно говоря, девиз многих нынешних правителей».

Вопрос, печется ли в самом деле кто-то о том, как решить непростую проблему с «понаехавшими», риторический. Выборы на носу. А на голом национализме в Думу сейчас можно въехать легко. В отсутствие прочих националистическая идея явочным порядком обретает статус общенациональной. Где выход из этого пике?

Закручивание гаек вряд ли поможет: настоящим экстремистам по большому счету только это и нужно. Скорее, напротив, нашу политическую кухню пора проветрить от накопившейся гари. И от крайних экстремистов. И от несовременных законов. Весьма показательно в этом смысле последнее «дело писателя»: под подозрение попал роман Бориса Акунина «Весь мир — театр». Некий читатель умудрился усмотреть там экстремистские пассажи, о чем не преминул уведомить Следственный комитет. Слава богу, разобрались: роман не пополнит стремительно расширяющийся список экстремистской литературы. Остается надеяться, что это хотя бы сигнал о смене тренда. Давно пора начать диалог с политическими оппонентами вместо того, чтобы продолжать жить по принципу: «Кто не с нами, тот против нас».

Андрей Смирнов

 

Правоверный / Политика и экономика / Профиль