Итоги № 8 (2012)

Не в первый раз мы слышим предложение: выделить для оппозиции «Гайд-парк», площадку, где бы регулярно собирались ее представители. Звучит все это накануне выборов, когда на улицы выходит большое число людей, вчера еще никуда не выходивших. Такой вот парк предлагают, где бы гадили и галдели смутьяны несчастные. Вдали от обывателей, не тревожа их покой. Или, может быть, это сугубо культурный проект, подражание просвещенным британцам? А между тем по закону, по той самой пресловутой статье 31 Конституции, граждане имеют право собираться, где захотят. И произносить любые речи, кроме тех, что являются разжиганием национальной и прочей розни.

И дело, конечно, не в том, где им на этот раз власть предложит собраться: в Чертанове, на задворках парка Горького или на Болотной. Дело в уже существующем законе. А еще в одном очень простом обстоятельстве. Ну решительно никак у меня в голове не укладывается, зачем дубасить и волочь в автобусы тех, кто никаких присутственных мест не захватывает, машин не поджигает, а просто собирается там, где желает?

Каждый раз, проезжая или проходя мимо памятника поэту и бунтарю Владимиру Маяковскому на Триумфальной, я ухмыляюсь, видя расположенный ниже — прижизненный — памятник поэту и бунтарю Эдуарду Лимонову. Это так называемое ограждение, выставленное под предлогом археологических работ. А на самом деле для того, чтобы не дать места митингам оппозиционеров по тридцать первым числам.

Странное дело — они, видишь ли, хотят собираться. Но вместо спокойных собраний под открытым небом мы имеем обошедшие мир фотографии, на которых людей тащат и душат. Между прочим, до середины нулевых собираться на митинги в центре Москвы можно было беспрепятственно. Но последнее время такие попытки завершались «посадками». Один, активист «Левого фронта», вроде бы неудачно размахивал файером во время «Дня гнева» у памятника Долгорукому. Другой, шедший мимо Триумфальной под Новый год, заступился за женщину и ввязался в потасовку с ОМОНовцами. В итоге оба сидят. «За сопротивление сотрудникам полиции».

Но зачем?! Зачем сажать? Зачем разгонять? Зачем воспрещать? Почему не разрешить?

Считали, что нельзя. Последние годы считали так. Вот и стало выходить такое количество людей на улицы. Лично мне очевидно, что именно разгон декабрьского шествия по Мясницкой и последующие массовые задержания на Триумфальной и есть те причины, из-за которых теперь выходят на улицу многие десятки тысяч. Сила действия оказывается равна силе противодействия. Плющат и отоваривают дубиной — и получают негодование. Если не опомнятся — получат что-то малопредсказуемое.

Нет, упаси бог, я против, конечно же, насилия. Но мирно-то собраться почему нельзя? Собраться именно там, где удобно. Напротив тех учреждений, которым адресованы требования протестующих — будь то мэрия, ЦИК или Дом правительства. Не доросли? В былые годы, даже в 2003-м, нацболы ходили от храма Христа Спасителя до Кремля, до Васильевского спуска, и никому не мешали. И ходить им разрешали, и самих не запрещали. А сейчас, например, в Питере молодые люди находятся под подпиской о невыезде всего лишь «за принадлежность к запрещенной организации».

Так о каком же повышении демократического правосознания ведут речь наши сановные ораторы? О каком нарастании цивилизации и политической культуры? Получается, имеем деградацию, подтвержденную упрямыми фактами и данную нам в ощущениях от ударов и тычков.

Кстати, о родине Гайд-парка. Там что, кроме парка других улиц и площадей для протеста и высказывания не предусмотрено? Помню, как несколько лет назад некие известные мне молодые люди решили провести акцию в центре Лондона, мол, «посадим Березу» и прочая. Прилетели в сопровождении телекамер, вышли к намеченному особняку, развернули плакаты, кто-то даже напялил робу. Подъехали полицейские. «Ну, сейчас будет винтилово», — подумали пикетчики, наученные горьким российским опытом. Но добродушный полисмен лишь вяло поинтересовался, кто и зачем, и, даже не спросив документы (у иностранцев-то!), сел в свою машину и укатил.

А вообще забавно, если всем, кто «не согласен», предложат собираться в строго отведенном месте. Есть в этом, извините, что-то унизительно-тюремное. Очень любопытно, кто согласится — под давлением ли, за деньги ли, или из повышенного лоялизма… Кто будет пионером, готовым примерно и послушно отправиться на правильную территорию, в, так сказать, «политическое гетто»... И представьте, туда, в высочайше определенный нам «Гайд-парк», будут свозить насильно! В автозаках, в омоновских автобусах… Будут сгребать в неположенном месте и везти в положенное… Представьте: разрешат собираться на Триумфальной. Загончик снесут. Но больше нигде собираться не дадут. На Триумфальной, и точка. Мило? Разумно? Сомневаюсь. Потому что сначала тебе запрещают свободу собраний, а потом и все остальные свободы. Каким бы трюизмом это ни звучало.

Полюс недоступности / Дело / Капитал

Полюс недоступности

/ Дело/ Капитал