Итоги № 35 (2013)

— Во-первых, текст песни, исполненной в Казани, почти полностью написал я, и она не совсем мне чужая. Во-вторых, Игорь кое в чем неточен. После исполнения «Как молоды мы были» Александры Николаевны я пел песни Эдуарда Колмановского, Жени Крылатова, Юры Саульского… Но дело не в этом. Когда Крутой говорит о ресторанном репертуаре, важно помнить, что там звучит мировая классика, проверенные временем шлягеры. Иначе никто не стал бы слушать эту музыку, в том числе и в застолье. Значит, на «Голосе» мы использовали лучшее из созданного на эстраде. В конце концов, и бесконечно мною любимого Юру Антонова пели по всем точкам общепита Советского Союза, но никто же не рискнет назвать его ресторанным композитором, правда?

— Игорь Яковлевич говорил о другом: перепеть шлягер — невелика заслуга. Вот в Юрмале на «Новой волне» конкурсанты выступают с оригинальным номером.

— Проблема в том, что при всем желании сейчас не наберется столько новых песен. Думаю, в России нет и десятка авторов, способных написать что-то внятное и удобоваримое. Тут и обсуждать нечего.

— Но эфир на FM-станциях забит сутки напролет.

— И дальше? Песни, которые там крутят, становятся популярными, приносят доход? Боюсь, что нет.

— Посему единственный выход — эксплуатировать уже раскрученное?

— Пока да. Это шанс показать свое умение. Кстати, и Иосиф Кобзон, которого я приглашал на «Голос», поначалу скептически оценивал проект, потом послушал, как поют ребята, и в корне изменил отношение. Я привык мыслить как музыкант. Возьмем любой конкурс оперных и камерных вокалистов. Участники исполняют классику: Чайковский, Глинка, Верди, Шуберт… При этом никому в голову не приходит сказать, мол, они тоже поют кавера, пользуясь чужой популярностью в корыстных целях. Почему же нам нельзя брать эстрадную нетленку? Поймите, на музыкальном языке вести спор со мной сложно, я всегда держу в запасе парочку железных аргументов, против которых не сможет возразить ни Крутой, ни кто-то другой. Давайте тогда будем последовательны и перестанем петь Чайковского, поскольку раньше это сделали Лемешев и Козловский… Глупая история, согласитесь.

— Я о другом. Если бы цель была не нагнать рейтинг каналу, а открыть новых ярких певцов, их, по идее, и дальше вели бы.

— А почему обязательно противопоставлять? Можно решать задачи параллельно. Мы с коллегами занимались поиском талантливых ребят, при этом получился качественный телепродукт. Замечательно!

— Помнится, в 1974 году малоизвестному автору позволили написать музыку к фильму «Романс о влюбленных». Вы знаете этого выпускника Гнесинки, Александр Борисович. Градский его фамилия. Кто-то ведь поверил в молодого да раннего, поддержал.

— Не всем так везет. Я сам умею сочинять музыку.

— Но и Кончаловский ведь рисковал, доверяя работу 24-летнему дебютанту.

— В чем-то наверняка. По сей день я остаюсь самым молодым композитором в истории советского кино, с которым заключили договор на написание музыки к двухсерийной кинокартине. Следующий по возрасту после меня — Марк Минков, его позвали в двадцать девять лет. Правда, он к тому моменту уже состоял в Союзе композиторов, а я нет. Кончаловского ко мне привел Аркадий Петров, известный музыковед и джазмен. Мы встретились в Доме звукозаписи на улице Качалова. Я показывал Андрею Сергеевичу отрывки мелодий, крутившиеся в моей голове, а он вел себя, как покупатель на рынке: «Вот это возьму... И это… А то не надо…» Музыка к фильму была набрана таким способом. Но к «Голосу» и его участникам это не имеет никакого отношения. Они поют чужое, а не сочиняют свое.

— Вдруг у вас завалялись музыкальные отрывочки для бывших и будущих подопечных?

— Нет, пока ничего нет. Очень многое использовал в последней рок-опере «Мастер и Маргарита», которую закончил в 2009 году. Все, что накопилось в загашниках за тридцать лет, пустил в дело.

— Но назвать кого-то из десятки композиторов, которые способны, на ваш взгляд, творить сегодня, можете?