Итоги № 44 (2011)

Все это случилось еще в начале 80-х годов. Тогда Спилберг попытался нащупать способ переноса на экран рисованных приключений вечно юного следопыта, постоянно влипающего в истории. Но не отважился надеть смешные костюмы на актеров и создать параллельную вселенную Тинтина из студийных декораций, каскадерских трюков и комбинированных съемок. Для реализации замысла подошла только технология ХХI века mocap  — захват движения, когда матрицей для анимированного персонажа служит настоящий актер, облепленный датчиками, которые фиксируют его мимику и жесты. Спилберг долго к ней присматривался и решился использовать только в компании уже знакомого с нею на практике Питера Джексона, который стал сопродюсером фильма и будущим режиссером его второй части. Не обошлось, конечно, и без Энди Серкиса, которого можно считать главным актером этой технологии — он уже был и Голлумом во «Властелине колец», и Кинг-Конгом у Джексона. Здесь он сыграл или, точнее, подыграл компаньону Тинтина по приключениям капитану Хэддоку, алкашу с амнезией и настоящему морскому волку.

Репортер из отдела расследований Тинтин (Джейми Белл) покупает на уличной ярмарке модель старинного корабля. Его тут же предупреждают, что лучше бы от нее избавиться. А какой-то наглый дядька, впоследствии оказавшийся международным преступником Иван Иванычем Сахарином (Дэниел Крейг), хочет перекупить вещицу. Но Тинтин  — парень-кремень, поэтому несет покупку домой. Атмосфера тайны тут же начинает сгущаться: незнакомец, пытавшийся что-то рассказать Тинтину, расстрелян на пороге, кораблик похищен, бумажка-шифровка, вывалившаяся из кораблика, тоже похищена, да и сам Тинтин силой отвезен на настоящий корабль. Пока капитан корабля Хэддок беспробудно пьет, подручные Сахарина пытаются выбить из Тинтина утраченную шифровку. Дальше будут головокружительные события на суше и на море, в небе, в песках пустыни и в стилизованном марокканском городе. Гонки на мотоцикле за дрессированным соколом, морской бой с пиратами в разгар страшного шторма, драка на подъемных кранах. И все это из-за координат места, где несколько веков хранится сокровище.

Картина получилась странная. Технически она безупречна. Стиль изображения сочетает в себе фотореализм, воспроизводящий отблеск фонарей на мокром асфальте, с абсолютной искусственностью облика персонажей комикса, которые ничем не похожи на сыгравших их актеров. Но вся эта бодрая приключенческая кутерьма оставляет впечатление занудства. Виной тому дотошное следование рисункам Эрже. Явно мультяшные персонажи не вызывают сопереживания. Особенно главный герой  — рядом с ним даже Смешарики покажутся существами с развитой психологией. Это просто функции продвижения сюжета от начала к финалу. Что совсем не похоже на того же Индиану Джонса. В итоге собачка, не сказавшая ни слова, переигрывает по всем статьям своего хозяина.

Ирина Любарская

 

Написано собственноручно / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга

 

В этом году Довлатову исполнилось бы 70 лет, и материалы о нем появляются как грибы после дождя. Но высокий градус интереса вызван не только этим.

Довлатов — вероятно, самый спорный из писателей конца советской эпохи. А также самый скандальный. Напечатанная несколько лет назад переписка между Довлатовым и его издателем Игорем Ефимовым вызвала судебный процесс и грандиозный скандал. И если поводом для иска со стороны родственников писателя стали вопросы авторского права, то шум вокруг подробностей последних лет жизни Довлатова в Америке имел мало общего с проблемой пиратства.

Тут дело в другом. Довлатов  — символ литературной эмиграции. Как всякий символ он должен быть безупречен. И то, что после отъезда писатель по существу не был понят и принят этой самой эмиграцией, — вопрос больной и не слишком афишируемый. Ирония ситуации в том, что там он был обречен на такую же газетную поденщину и полубезвестность, что и тут. Мало того. После перестройки акции Довлатова в СССР стремительно пошли вверх. Есть мнение, что он всерьез рассматривал вопрос о возвращении. Но в результате отмеченного многими внутреннего надлома так и не успел ничего сделать…

Валерий Попов, питерский прозаик и довлатовский приятель, составивший его биографию для ЖЗЛ, утверждал, что при жизни Довлатова можно было посылать за пивом, а после смерти он ужасно обнаглел. Это о популярности. Белая зависть, так сказать. Кстати, книга Попова также вызвала скандал и вышла без единой фотографии писателя.

На этом фоне сборник «Иная жизнь» выглядит вполне невинным изданием. Это так называемый третий круг довлатовского творчества, самые его истоки. То есть тот самый сор, из которого выросла затем большая литература. А именно ранние, малоизвестные вещи, часть из которых не публиковалась нигде, кроме советской периодики. Именно по этим рассказам легко проследить, как Довлатов делал первые шаги.